Читать книгу - ""Ахтунг! Покрышкин в воздухе!". "Сталинский сокол" №1 - Евгений Полищук"

Вот здесь была библиотека – сколько раз он брал тут книги, работая над чертежами своих рационализаторских предложений, или когда готовился к экзаменам в Академию военно-воздушных сил. Здесь был кинотеатр, – показывал он ребятам на мрачную каменную коробку, – тут молодые авиатехники смотрели фильм «Веселые ребята», выпуски кинохроники о боях в Испании, а потом бурно обсуждали события в мире. Какой далекой сейчас казалась ему эта война, и как близко принимал он ее тогда к сердцу.

…Он песенку эту твердил наизусть…

Откуда у хлопца испанская грусть?

Ответь, Николаев, и Харьков, ответь:

Давно ль по-испански вы начали петь?

Откуда ж, приятель, песня твоя:

«Гренада, Гренада, Гренада моя».

Кто из комсомольцев не напевал тогда эту песню? А вот и большой дом – «стоквартирка», где он прожил три года. То, что от него осталось, коробку, он узнал сверху, когда подлетал к Краснодару. Вот там была когда-то его комната…

Офицеры выбрались из «газика» и пошли пешком. Покрышкин показал, где раньше располагался Дом офицеров, незаметно подошли к аэроклубу. Перед его разрушенным зданием Саша остановился и замолчал. Сердце защемило от горестных воспоминаний, ребята, сочувствуя, тоже приумолкли…

Они гуляли уже около двух часов и порядком устали. Увидев на одном из уцелевших зданий вывеску «парикмахерская», кто-то сказал, что неплохо бы все-таки постричься, и все дружно повернули к входу.

В большой комнате помещалось три обшарпанных стола с зеркалами на них и такие же обшарпанные кресла. За первый стол, оказавшийся свободным, сел Покрышкин, и им тут же занялся седой, узкогрудый старик с большим крючковатым носом.

– Вы меня не узнали? – спросил его Александр. – Вы оставались в городе или эвакуировались?

Старый мастер внимательно посмотрел на капитана, и слезы непроизвольно потекли из его глаз. Только теперь он узнал своего клиента, неоднократно стригшегося у него до войны.

Старик всегда был словоохотливым человеком. Раньше от него можно было узнать все городские новости. Теперь он изменился. Радости от неожиданной встречи хватило ненадолго, он как-то сразу сник и тихо заметил:

– Боюсь, что вы вряд ли встретите в городе кого-то из старых знакомых. В Краснодаре больше мертвых, чем живых…

И пока стриг и брил Покрышкина, он медленно, бесстрастным голосом, рассказывал о «новом порядке», установленном немцами в оккупированном городе – о виселицах в парке, о трупах в противотанковых рвах, о «душегубках» – автобусах, в которых людей душили окисью углерода.

В зале стало совсем тихо. Женщины-парикмахерши прекратили работу и скорбно молчали.

Покрышкину стало не по себе. С трудом дождавшись, пока летчики закончили стрижку, он вышел на улицу. Его спутники тоже заторопились.

– Надеюсь всех вас увидеть в моем кресле после победы над врагом!

Они оглянулись. Старый мастер стоял у двери и махал им вслед рукой.

Все молча погрузились в машину и поехали. У Александра крутились в голове строки Симонова:

Когда ты входишь в город свой

И женщины тебя встречают,

Над побелевшей головой

Детей высоко поднимают;

Пусть даже ты героем был,

Но не гордись – ты в день вступленья

Не благодарность заслужил

От них, а только лишь прощенье.

Ты только отдал страшный долг,

Который сделал в ту годину,

Когда твой отступивший полк

Их на год отдал на чужбину…