Читать книгу - "Арии - Дмитрий Колосов"

Великое третье поколение героев сошло в Аид. Их преемников не хочется даже назвать поколением. Это был умирающий декаденствующий век, когда наследников Геракла и Ахилла уже и героями-то можно назвать лишь с известной натяжкой. Одни – мелкомстительны, другие – злобны, третьи – подавлены собственным предначертанием; все они – бесхарактерны. Они не находят стыда в том, чтобы остаться вне честной битвы. Так поступает Одиссеев сын Телемах: он уклоняется от борьбы, что невозможно для героя второго поколения и позорно для героя поколения третьего. Так действуют и «хитроумный» Эгисф с Клитемнестрой, приуготовляющий коварную засаду возвращающемуся Агамемнону.

Истинных героев – считаные единицы, разве что Одиссей, но он герой из третьего поколения, заплутавший во времени. А с уходом его в неведомое западное безвременье Героический век окончательно выродился и исчез в темноте времени, сметенный волнами диких сердцем героев дорийцев, ворвавшихся с севера и одним лишь грозным видом своим сокрушивших киклопические стены Микен, Тиринфа и Пилоса.

Именно так виделась эпическая история эллинам от Гомера до Аполлония. А что же их собратья, чей эпический век совпал с эллинским или же почти совпал, уступив тому во времени разве что с пару столетий?

Индийский Героический век отражен в величайшем по объему и масштабу произведении, которое только создало человечество. Речь, конечно же, о «Махабхарате» – грандиозном во всех отношениях сочинении, имя которого, подобно Библии, следовало бы писать без кавычек.

Нужно сразу заметить, что «Махабхарата» была создана спустя многие века после описываемых в ней событий и даже самой эпической эпохи и испытала серьезное влияние многих религиозно-этических учений, многократно переосмысливалась и, конечно же, дополнялась. Потому неверно рассматривать ее как эпос, схожий с гомеровскими или «Беовульфом», и искать даже минимальную историческую достоверность в событиях, персонажах, характерах, материальной атрибутике. Многоцветное полотно «Махабхараты» – это позднейшее представление обитателей Индии о той давней эпохе, когда еще не были писаны законы и люди руководствовались не буквой права, а честью.

В основе сюжета «Махабхараты» – борьба за власть внутри царского рода Бхаратов, вылившаяся в военный конфликт между племенами пандавов и кауравов.

Опустив многочисленные перипетии взаимоотношений царских родов – взаимные оскорбления, игру в кости на царства и на себя, – подытожим, что многочисленные обиды привели к грандиозной битве при Курукшетре, в которой приняли участие, кажется, практически все народы, проживавшие по верхнему течению рек Джамны и Ганга.

С большой степенью вероятности историки предполагают, что эта битва имела место где-то на рубеже II – I тысячелетий до н. э. и действительно была глобальным событием, на основе которого возникли эпические предания, со временем сплетенные в грандиозную поэму.

Итак, противостояние двух родов, один из которых, пандавы, – хороший, другой, кауравы, – плохой. Плохие кауравы долго унижали хороших пандавов, что сделало войну между ними неизбежной.

Привлекши многочисленных союзников, противники собрали громадные армии – настолько громадные, что чисто физически на ограниченном пространстве их вообразить невозможно. Мы уже убедились в страстной любви индийцев к невероятным числам: пандавы сумели собрать семь акшаухини, кауравы – одиннадцать. Если учесть, что акшаухини исчислялось в 21807 колесниц, столько же слонов, 65610 всадников, 109 350 пеших воинов, то станет ясно, что пандавы собрали под свои знамена полтора миллиона человек, их противники – почти на миллион больше. Не говоря уж о слонах – водись их столько в Индии, там не осталось бы даже и клочка джунглей.

Шли дружины из всех концов Индии, возглавляемые великими царями, в том числе Кришной – едва ли кто подозревал, что это принявший человеческое естество и обличье бог Вишну. Во главе грандиозных армий стали пять братьев-пандавов, сильнейшим из которых считали Арджуну, и сто кауравов, возглавляемых мудрым Бхишмой, дедом и в прошлом наставником пандавов и кауравов; в этой армии сильнейшим из воинов был Карна, тоже пандав, но незаконнорожденный, оскорбленный своими братьями и потому выступающий на стороне врагов.

Бесчисленные колонны сошлись на равнине Курукшетра. Страшные знамения предшествовали кровавой битве. Смеялись ожившие лики статуй богов, на свет появлялись звери о двух головах, вода в реках обратилась в кровь.

Но предзнаменования не испугали людей. Поутру по разным концам неохватной равнины выстроились две громадные армии, где слоны едва ли уступали в числе колесницам, колесницы – лишь в малом конным воинам, всадники мешались с массой бесчисленных пехотинцев. Переливались роскошные доспехи, грозно сверкало оружие, оглушительно ревели трубы, которые заглушались трубным ревом слонов.

Окинув взором бесконечные ряды вражеской армии, дрогнул сомнением даже бесстрашный Арджуна, признавшись своему возничему Кришне, что не может поднять рук на родичей. Но бог доказывает герою, что он обязан выйти на битву: «Приняв во вниманье свой долг, не нужно тебе колебаться, ведь для кшатрия лучше нет ничего иного, чем справедливая битва… Если же ты справедливого боя не примешь, ты согрешишь, изменив своим долгу и чести. Говорить станут все о твоем вечном позоре. А бесчестие славному – горше смерти. Великие витязи будут думать, что ты отказался от битвы из страха; ты, кого некогда чтили, станешь для них презренным». А те, кого Арджуна страшится поразить оружием, уже мертвы, ибо судьба их определена.

Ужасна была первая битва. Воины грудами тел устилали землю, падали, пронзенные стрелами, ударами топоров и мечей, сшибаемые конями и колесницами, швыряемые прочь пружинами слоновьих хоботов. Гигантская армия кауравов выдержала первый натиск и сама перешла в наступление. И могучее всех остальных был великий, испытанный во многих сражениях Бхишма, воспитатель обоих родов героев, повергший многих пандавов.

И на второй день сражения Бхишма остановил наступление пандавов, устоявши против самого Арджуны. Так изо дня в день сходились на поле неистощимые армии, поочередно торжествуя удачу, но не победу. Уже сражались не только люди, слоны и кони, но даже ракшасы, ужасающие обликом и силой. И не могли пандавы никак одолеть могучего Бхишму, покуда Кришна, стоявший возницей на колеснице Арджуны, не придумал коварную хитрость. Зная, что Бхишма презрит поединок против неравного ему героя, он предложил направить супротив воеводы витязя Шикхандина. Некогда этот сын царя Друпады появился на свет девой, но, не желая подобной судьбы, взмолился богам и получил от них мужество. Шикхандин выпустил во вражьего предводителя три стрелы, однако тот не пожелал отвечать силой оружия, клеймя противника презрительными словами. Тогда Шикхандин и пришедший к нему на помощь Арджуна принялись осыпать Бхишму «тяжелыми ядрами, престрашными трезубцами, секирами, булавами, палицами, дротами, метательными снарядами всяческими, стрелами с золотым оперением, дротиками… огненными снарядами», все сильнее и сильнее раня старого воина.

Истекая кровью, тот рухнул на землю. Битва немедленно прекратилась, пандавы и кауравы собрались вокруг умирающего деда. Теряя последние силы, тот попросил Арджуну: «Подопри стрелами мою голову». Арджуна, пуская стрелу за стрелой, исполнил это желание. Потом новой стрелой Арджуна выбил из земли родник подле губ Бхишмы: полководец напился чистой воды и объявил, что умрет через двадцать дней, – боги даровали Бхишме способность самому определить день своей смерти.