Читать книгу - "Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича - Борис Соколов"

Как кажется, за годы руководства Спецкомитетом Берия несколько оторвался от реальной жизни, привыкнув, что и министры, и секретари обкомов беспрекословно выполняют его распоряжения, позабыл, что это было так только потому, что за его спиной стоял Сталин, а рядом с ним, как один из членов Спецкомитета, – Маленков, курировавший партийные кадры. Может быть, думал, что после смерти Сталина его будут уважать хотя бы за то, что сделал атомную бомбу, и перестанут бояться, как главу карательных органов. Но если не широкие массы народа, то часть номенклатуры и интеллигенции продолжали бояться Берии. Они-то знали, что помимо «бериевской оттепели», когда выпускали тех, кого не успели сгубить при Ежове, были и репрессии 1939–1941 годов, и не только против соратников Ежова, но и против военных и деятелей культуры, были массовые депортации в войну, к которым Берия был непосредственно причастен. Те, кто был ближе к верхам, знали, что в случае чего рука у Лаврентия Павловича не дрогнет, хотя и без нужды и по своей инициативе, без санкции Сталина, он никого в расход не выводил.

Одной из первых мер Берии после его возвращения в МВД стал запрет на применение пыток. Этот запрет содержался в приказе по министерству от 4 апреля 1953 года: «Министерством внутренних дед установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.

По указанию руководства б. Министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц, из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.

Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.

Подобные порочные методы ведения следствия направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами советского государства.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия; в производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса.

2. Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах организованные руководством б. МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки, – уничтожить.

3. С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав органов МВД и предупредить, что впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду, не только непосредственные виновники, но и их руководители».

Опытный профессионал, Берия отлично понимал, что пытки к подследственным имеют смысл только в двух случаях. Во-первых, если посредством мер физического и психологического воздействия от арестованного можно получить информацию, поддающуюся объективной проверке, как-то: место расположения тайника или номер банковского счета и т. п. И, во-вторых, когда следователь знает, что обвинения против подследственного вымышленные и только кулаком или дубинкой, пыткой карцером-холодильником или лишением сна можно добиться от них признания. Второй вариант был наиболее распространен в практике НКВД-МГБ со второй половины 30-х и вплоть до начала 50-х.

Между прочим, Берия сам активно применял пытки как в эпоху Большого террора, когда возглавлял компартию Грузии, так и позднее, когда руководил НКВД. Один из следователей, К. Савицкий, показывал на следствии по делу Берии: «К тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берия, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду». Также один из очевидцев расстрелов периода Большого террора в Тбилиси утверждал на следствии в 1954 году: «Жуткие сцены разыгрывались непосредственно на месте расстрелов. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Алсаян, Кобулов… как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных веревками людей и нещадно избивали их рукоятками от пистолетов».

Тут бросается в глаза одна странность. Берия, как глава грузинской компартии, разумеется, руководил проведением Большого террора в Грузии в 1937–1938 годах. Наверняка он инструктировал главу НКВД Грузии, его заместителей, начальников управлений. Но как-то не верится, что Лаврентий Павлович опускался до того, чтобы объяснять рядовым чекистам, как именно они должны приводить в исполнение смертные приговоры. Не царское это дело. И как-то не верится, что такой прагматик, как Берия, приказывал бить человека перед расстрелом только для того, чтобы доставить садистское удовольствие палачам. Собственные садистские наклонности, если они у него даже и были, Берия в этом случае удовлетворить никак не мог, поскольку К.С. Савицкий не упоминает, что он присутствовал на экзекуциях. На это у него просто не было времени.

Между тем, хорошо известно, что в эпоху Большого террора, да и раньше, чекисты широко практиковали пытки и издевательства над приговоренными к расстрелу, причем не только в Грузии, но и на Украине, в Сибири и многих других регионах, которым Берия никак не мог приказывать. По всей вероятности, здесь, равно как и в Грузии, издевательства над заключенными, осужденными к расстрелу, совершались по инициативе самих исполнителей и их непосредственных начальников. Савицкий же, сам повинный в подобных грехах и благополучно расстрелянный за них в 1955 году, во время допросов по делу Берии охотно свалил все на Лаврентия Павловича. Очных ставок по этому делу не проводили, так что опровергнуть Савицкого Берия не мог.

Отменяя пытки, Лаврентий Павлович рассуждал вполне здраво: если придется «колоть» реальных врагов, подозреваемых в шпионаже или заговоре или иных преступлениях, выбивать из них явки, пароли, тайники, то чекисты и милиционеры этим все равно будут заниматься, несмотря ни на какие приказы, и без всяких прокуроров – еще тогда, когда подозреваемый считается не арестованным, а только задержанным. Но в то же время Берия искренне верил, что фальсифицированных политических процессов больше не будет. Он думал, что со смертью Сталина члены высшего политического руководства получат гарантии того, что из-за разногласий и споров их будут только снимать со своего поста, но не арестовывать и не расстреливать. Здесь он жестоко ошибся.