Читать книгу - "Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон"

Что же до девушек, то они в очередной раз доказывали своим поведением, что многое можно выразить вообще без слов. К чему болтать, если можно стрельнуть глазками, будто невзначай взмахнуть рукой, тряхнуть волосами или вильнуть бедром?

Впрочем, Лозен и Одинокая не любили подобные уловки.

— Крадущий Любовь с тебя глаз не сводит, — заметила Одинокая.

— Почему?

— А сама как думаешь?

— Он гораздо старше меня.

— Я могу назвать по меньшей мере пятерых девиц, которые мечтают выйти за него замуж.

— Пусть выходят, я не против, — спокойно ответила Лозен.

— А вот и три из них.

Высокая, Чихающая и Узелок прошли мимо, взявшись под руки.

— Кто захочет брать в жены Порченую? — намеренно громко, чтобы услышала Одинокая, произнесла Высокая.

Подружки рассмеялись.

— Только какой-нибудь жирдяй, — предположила Узелок.

— Или урод с тремя парами лишних ушей.

— Бешдакада, нож и шило, — прошипела Одинокая самое страшное ругательство в языке их народа. Она сложила из пальцев дулю и показала ее обидчицам.

— Не обращай на них внимания, сестра, — бросила Лозен, прекрасно понимая, что такому совету непросто следовать.

Дело было не только в том, что Одинокой пользовался для своих утех Мануэль Армихо. У нее под Ханосом погибла вся семья, и теперь некому было готовить для нее праздник Женщины, Окрашенной Белым. Она уже достигла возраста вступления в брак, но получить статус невесты могла только после ритуала. Однако Лозен уже все решила: либо она примет участие в церемонии вместе с Одинокой, либо вообще не станет участвовать.

Мухи-в-Похлебке, направлявшийся к Лозен, встретился с ней взглядом, и девушка подняла руку в знак того, что приглашать его не собирается. Она не двинется с места, пока кто-нибудь не выразит желание потанцевать с Одинокой.

Фланирующей походкой к ним приблизился Вызывающий Смех. На отделанной бахромой накидке, которую он завязал узлом на груди, не висело ни одного боевого амулета. У него не было ни палочки для разведения огня, ни трубочки для питья, которые подручные обычно брали с собой, вступая на тропу войны. Вместо стрел у него из колчана торчали ошкуренные палочки, разрисованные дурацкими рожицами.

Лозен обожала своего непритязательного двоюродного брата, которому было чуждо честолюбие. Ее забавляла сложившаяся ситуация: сама она хочет вступить на тропу войны, но не может, а он совсем наоборот: может, но не хочет. Вызывающий Смех сетовал, что век отчаянных храбрецов краток.

— Разве ты не едешь в Мексику с остальными мужчинами? — спросила Лозен.

— Кто-то ведь должен остаться, чтобы защищать вас, женщин. — Он покосился на Одинокую, и та отвернулась, внезапно охваченная смущением. Вызывающий Смех не был ее родственником, и потому стоять с ним рядом считалось неподобающим поведением.

— Ты потанцуешь со мной?

Приглашая Одинокую, юноша нарушал обычай, но для Вызывающего Смех это было делом привычным.

Даже не посмотрев на него, Одинокая двинулась к кругу, образованному парочками. Юноша нагнал ее и, наклонившись, что-то сказал ей на ухо. Одинокая откинула голову и рассмеялась. Лозен не слышала смех двоюродной сестры с того дня, как ее похитили мексиканцы.

Краешком глаза Лозен заметила, что Крадущий Любовь двинулся к ней. Она отвернулась и подошла к тому месту, где стоял Говорливый. Со всей силы ткнув ему в плечо пальцем, она направилась к танцевальной площадке. Парень послушно пошел за Лозен, стараясь смотреть куда угодно, но только не на нее.

Говорливый нарядился для выхода на тропу войны. Это был его первый набег, да и шел он в него всего лишь подручным, но это его не смущало. Никто не помнил, чтобы прежде в поход уходило столько воинов. Говорливый на протяжении многих недель ошивался в стойбище Колченогого, выполнял все его поручения и отдал лучшего коня, чтобы Колченогий сделал ему боевой убор с перьями и прочитал над ним все нужные заклинания.

Говорливый даже упросил Лозен изготовить амулет, позволяющий заранее узнать о приближении врагов. Девушка некоторое время прикидывала, у кого из животных зрение острее. В итоге она взяла для амулета пух ястреба и позвонок пумы, чья шкура пошла на колчан ее брата. Чтобы украсить оберег, Лозен воспользовалась бирюзовой бусинкой. Затем она обратилась к духам с мольбой благословить дело ее рук. Вручая плод своих трудов Говорливому, Лозен предупредила: она очень старалась, но не обещает, что амулет сработает. Несмотря на ее слова, юноша расплатился с ней отличной оленьей шкурой — первой из десяти, которые требовались им с Одинокой, чтобы сшить наряды для церемонии.

Говорливый танцевал неплохо, но Лозен чувствовала, что он думает только о грядущем набеге, и очень завидовала парню.

* * *

Солнце еще не встало, но уже разгорался рассвет, расчертив линию горизонта алым. В полумраке рассветных сумерек то там, то здесь мелькали едва различимые силуэты воинов и их жен. Отовсюду до Лозен доносилось металлическое звяканье и еле слышный перестук ракушек каури. Мужчины одевались и собирали вещи. Мужчины уходили на войну.

— Мы решили не брать лошадей. Так мы оставим меньше следов врагам, если они пустятся за нами в погоню. — Утренняя Звезда наскоро чинил мокасин, пока Лозен укладывала последние свертки с жареной кукурузой, вяленой олениной и можжевеловыми ягодами. — Выезжай на Койоте почаще, а не то у него совсем испортится характер.

— Куда ему портиться? — тихо произнесла Текучая Вода с другого конца жилища, где баюкала Дочь. — Он и без того вечно сердитый и неприветливый.

Утренняя Звезда принялся наставлять Лозен дальше, хотя девушка уже давно выучила его приказы наизусть:

— Хворост держи в одном месте, иначе отгонишь от воинов удачу. Всякий раз, когда ешь, складывай кости кучкой, иначе наш отряд разделится в пути.

Брат сунул за пояс старый пистолет, который Лозен забрала у пьяного подмастерья кузнеца. Утренняя Звезда был одним из немногих, кто владел огнестрельным оружием. Он уже успел растратить весь порох и пули, но рассчитывал добыть боеприпасы по дороге.

Когда он вышел из жилища, Текучая Вода, держа на руках малышку, последовала за ним.

— Да будем мы живы, чтобы встретиться снова, — тихо сказала она супругу.

Лозен пришлось поторопиться, чтобы поспеть за Утренней Звездой, который быстрым шагом направился к скальному выступу под названием Всевидящий. На этом месте каждый из воинов и подручных наносил себе на лицо красно-коричневую полосу. Тощий повернулся к Лозен, удивив ее своей просьбой:

— Мужчины хотят, чтобы ты помолилась за них и спросила духов, нет ли поблизости врагов.

Собравшиеся не спускали глаз с девушки. Они увидели, как Лозен крестообразно насыпала себе на левую