Читать книгу - "Облака на коне - Всеволод Шахов"

не поддаваться на эту проделку, рационально убеждала себя: «Не такой уж он, чтобы быть безрассудным, знает границу опасности». Отвернулась. Медленно вошла в воду, стараясь не коситься в ту сторону, где должен вынырнуть Николай. Окунулась. Фыркнула. Легла на воду лицом вверх, раскинув в стороны руки и ноги.

Солнце зашло за очередное облако и можно было не щурясь смотреть на небо, придумывать образы кудрявым облакам. «Вот маленький пушистый ягнёнок, ну да… тонкие четыре ножки и много пуха… вот кролик… или заяц… уши прижал… стремительный… а это вот мамонт… а говорят мамонты вымерли…»

Всплеск рядом и злые брызги воды прервали идиллию. Лена не сразу проморгалась, приняла вертикальное положение, состроила недовольную гримасу, проплывшему рядом Николаю.

– А как у тебя получается лежать на воде? У меня ноги постоянно тонут, – Николай попробовал лечь, но через пару секунд ноги стали погружаться, как он не пытался вытягиваться.

– Так у тебя ноги тяжёлые, вот и тонут. – Лена описывала под водой кистями рук воображаемые восьмёрки, – так лежать могут только женщины… ну и дети.

– С жирными ляжками? – Николай пошутил, прекрасно зная, что Лена не обидится – её стройная фигура не давала повода для таких насмешек. Лена тоже засмеялась и забрызгала Николая, резко выдёргивая ладони из–под воды. Николай в отместку плескался одной рукой, другой загребал по направлению к берегу.

Выбравшись из воды, повалились на тёплый мелкий песок. Лена плавно водила мизинцем вдоль плеча Николая, чувствуя что ему нравится. На ощупь мягкая, кожа становилась грубее ближе к ладоням.

– Смотришь? – он улыбнулся, не открывая глаз.

– Сильный! – Лена вдруг резко дёрнула его за руку.

– С ума сошла! – Николай вскочил. Скулы резко очертились.

Но Лена осталась неподвижной:

– А вот и не побегу!

– Чего? – Николай напряг грудные мышцы.

– Ну, не побегу… ты ведь намылился бежать… ну, как любовники в кино, как самец за самкой бегает…

– Во даёт! Придумала! – Николай состроил кислую физиономию, снова лёг.

– Ну, Коля, ну не обижайся!

– Трудно с вами… женщинами. Не однозначные вы создания, – Николай прикрыл глаза.

«Да, трудные», – Лена внутренне согласилась.

– Коля, а помнишь, ты зимой спрашивал о мелодии шансона?

Николай повернулся, серьёзно посмотрел.

– Тогда я ответила, что не очень похожи… А вот недавно с Валентиной Сергеевной разговорилась, она оказывается искусствоведом была, ну, при царе ещё… теперь, правда, прачка, но не суть. Так вот, говорит, эти французские мотивы они ведь все переплетены, но там очень простые комбинации, Импровизация минимальная, легко угадывается основа. Я сама не очень вдавалась в подробности… она терминами из музыки сыпала! В конце и говорит: «Чего это я вдруг теорию музыки вдруг вспомнила, двадцать лет не прикасалась».

– Вот, я же говорил, что это одна и та же мелодия, – Николай повеселел, – а они заладили «нет! нет!».. неучи!

– Смотри, какая страшная! – Лена вытянула руку к горизонту.

Над лесом, на другом берегу реки, правее от того места где они сидели, с неба свисали иссиня–чёрные сгустки переднего края тучи. Казалось, набитые водой, мешки готовы были разорваться и выплеснуть огромные потоки воды и смыть всех людей на пляже. Мешки изменяли форму, переваливались, превращались из шарообразных картофелин в вытянутые морковки, из припухлых оладьев в витиеватые, с причудливыми наростами, пышки. Играл и цвет. Будто по мановению кисти безалаберного художника, края форм менялись: то переходили от тёмных тонов к светлым, то становились пурпурными и оттенялись фиолетовым, то на миг выскочившим из–за туч лучом солнца, заливались желтизной, а после, когда луч пресекался плотной завесой, чернота прекращала это буйство.

Ветер усилился, обнажая суровые признаки надвигающейся грозы. Вспышка молнии залила небосвод. Люди на пляже замерли и, лишь когда глубокий раскатистый гром расколол воздух, вышли из оцепенения. Многие заспешили к ближайшим домам в надежде укрыться от стихии, другие, видимо решив «будь что будет», собирались неспешно.

Николай знал куда идти, подталкивал Лену вперёд, по тропинке, командуя где свернуть. Первые капли дождя побудили Лену побежать.

– А вот и побежала! – Николай торжествовал, тоже перешёл на бег. – А я за тобой…

Лена развеселилась, ускорилась. Вверх по косогору – вниз – в овраг – налево – опять вверх. Спустились в небольшую ложбину. Лена увидела что–то напоминающее беседку – большой навес из струганых досок, покрытый серебристой, порядком изодранной, материей.

Только забежали под крышу, как небесные мешки разорвались и хлынул ливень.

– Успели! – Лена выдохнула. Заметила что Николай оживлённо осматривается, но не успела поинтересоваться. Он заговорил первым:

– Скамейка здесь была… – и, видимо, заметив на лице Лены немой вопрос, разъяснил. – Вот здесь всё начиналось… наша «Комсомолка» тут стояла.

Недоумение на лице Лены, вероятно, осталось и он уточнил:

– Дирижабль «Комсомольская правда»… там гондолу крепили… там по краям расчалки ставили, – Николай указывал направление то в сторону оврага, то на склон, – а гондола–то досталась от дирижабля «Химик–резинщик», ну, у которого оболочка после неудачного приземления в негодность пришла. Радовались, что не пришлось ждать – для нас новую бы долго делали.

Лена заметила, как разгораются глаза Николая. И казалось, забыв о ливне, он, с увлечением, продолжал:

– А вот там у нас гайдроп крепился… первый раз еле удержали… ну, посадку без наземной команды… ах, тебе не понять… – Николай махнул рукой, но Лена запротестовала:

– Нет, ты рассказывай!

– Да, в тридцатом году, вот здесь я и попробовал небо. Ну, ты Оппмана знаешь? так вот, четверых нас взял первыми… Я, Ободзинский, Лянгузов и Коняшин, Поднялись, а потом Оппман и заявляет: «А теперь сами! Ну, вас же учили». А сам спокойненько присел на край гондолы, кожаный шлем набок сдвинул, небрежно держится за стропу. Конечно страшно, но вроде совладали… я – за штурвал направления… руки дрожат, медленно подаю… Мельком на Володю Лянгузова взглянул, тот в штурвал глубины вцепился, аж пальцы побелели, Коняшин рычаг сдвинул – мотор, будто ждал – рёв усилил. Ваня Ободзинский аж подскочил, а Оппман смеётся. Постепенно с собой совладали, команды друг другу стали давать. Знаешь, как здорово, когда вот такой… – Николай развёл руки в стороны, пытаясь показать объём дирижабля, – такая громадина и по твоему желанию… Хочешь туда… вон к тем домам.. хочешь туда… к лесу. Квадраты полей, голубая лента Москва–реки, а по полоскам рельсов махонький паровозик с красными вагончиками,.. – Николай оживлённо поворачивался в разные стороны. – Вот так, по твоему желанию.

Лена улыбалась, слушая Николая.

– Скоро будем по маршрутам ходить. Скоро дирижабли большие пойдут, для начала по двадцать пассажиров будет перевозить… Мурманск, Свердловск.. Там не место вольности… там ответственность перед людьми…

И вдруг осёкся, смотрел, как ручьи