Читать книгу - "Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 - Джеймс Хайнцен"

Взяточничество также позволяло людям обходить непонятные или иррациональные юридические процедуры. Отдельным индивидам трудно было получить достоверную информацию о том, как добиться удовлетворения своих претензий от правовой системы. В работе, посвященной подношениям во Франции эпохи раннего Нового времени, Натали Земон Дэвис отмечает, что адвокатам довольно часто дарили продукты, поскольку те могли помочь людям ориентироваться в сложной и казавшейся им чуждой правовой системе⁹¹. Что уж говорить о причудливых сталинских юридических лабиринтах, куда люди попадали неожиданно и совершенно деморализованными. Сделки из-под полы с участием сотрудников правоохранительных органов, по сути, представляли собой рациональный ответ как со стороны советского народа перед лицом произвольных арестов в массовом порядке, так и со стороны замордованных милиции, прокуратуры, судебных властей, пытающихся с ними справиться. В свете этого взяточничество в правовой системе можно рассматривать как логичную реакцию на партийно-государственную структуру, мало уважавшую суды, правовые процедуры и равенство граждан перед законом⁹². Просители находили много судебных, милицейских и прокурорских работников, согласных на переговоры, и не испытывали недостатка в посредниках, готовых устраивать сделки, что лишь усиливало стимул к теневым соглашениям. Коррупция в правовой системе, можно сказать, минимизировала ущерб от драконовских законов и давления на судей и прокуроров в сторону обвинительного уклона. Можно также утверждать, что взяточничество, как и подношения чиновникам до революции, до некоторой степени компенсировало маленькие оклады должностных лиц и потому выполняло своего рода положительную экономическую функцию в то время, когда значительная часть госслужащих существовала еле-еле на уровне прожиточного минимума⁹³. (То же самое относится к адвокатскому «миксту».)

В целом, однако, взятки в судах в некоторых отношениях обостряли проблемы, которые призваны были решать. Они добавляли недовольства нечестным распределением правосудия, основанным не на существе дела, а на вмешательстве могущественных (и оплаченных) внеправовых «контактов». Возникающее в результате ощущение несправедливости еще сильнее дискредитировало всю правовую систему и вело к росту дистанции между «обществом» и «правителями», между «нами» и «ними». Ходили слухи, что кого-нибудь необходимо «подмазать» в том или ином регионе, городе, суде, побуждая еще больше людей прибегать ко взяткам. Коррупция, по сути, являлась одновременно и проблемой, и решением. Если имеешь дело с коррумпированным бюрократическим аппаратом, один из немногочисленных вариантов – незаконная плата. Как часто бывает, коррупция порождала коррупцию, сама себя раскручивая и усиливая.

Отношение к правоохранительным ведомствам в послевоенный сталинский период свидетельствует о широко распространенной в народе уверенности, что официальные каналы попросту неэффективны и нечестны. Спрос на урегулирование юридических проблем «с заднего крыльца» подпитывался отчаянной ситуацией: арестами людей за преступления, влекущие за собой долгие сроки лишения свободы, нехваткой кадров для оказания необходимых услуг, непостижимыми и непролазными бюрократическими дебрями, чувством, что добиваться чего-либо от неповоротливой и неотзывчивой администрации официальными средствами бесполезно. Таким образом, у многих людей появлялся мотив искать неформального, персонализированного разрешения своих трудностей. Система назначаемых судом адвокатов с небольшими зарплатами мало годилась для того, чтобы представлять интересы и права подзащитных, зато прекрасно способствовала установлению неформальных отношений с судьями (за определенную цену). Многие клиенты полагали, что должны либо приплатить адвокату, чтобы он уделил достаточно внимания их делу, либо (иногда одновременно) заключить какое-то другое внеправовое соглашение, например дать взятку судье.

Сталинские репрессии, конечно, не могли искоренить такие теневые отношения. Фактически эти отношения действовали как важнейшие механизмы внутри советской бюрократии⁹⁴. В то время как партия-государство после войны изо всех сил старалось вернуть общество в свои тиски, культуры взаимности (порой принимая обличье взяточничества) помогали людям маневрировать, чтобы сохранить или приобрести преимущество. В случае правоохранительных органов взяточничество представляло собой нечто вроде программы «наличные – за амнистию». Дачу взяток можно рассматривать как естественную реакцию общества на советских чиновников, которые у всех на виду безнаказанно злоупотребляли служебным положением.

Советское государство претендовало на преобразование культуры мелкого взяточничества, заразившей бюрократию. Режим старался понять – а затем взять под контроль, если не уничтожить, – вид преступления «взяточничество». Тем не менее, несмотря на пылкую риторику, несколько факторов мешали серьезной борьбе со взяточничеством. Один из главных послевоенных приоритетов Сталина -защита экономических основ советского социализма, включая государственную собственность, любой ценой – открывал возможности для тех, кто проводил в жизнь карательные законы. То есть режим своей политикой и своими действиями создавал условия для расцвета коррупции, которую пытался искоренить.

Явления, о которых говорилось в этой главе, проливают новый свет на состояние отчаявшегося советского общества, обращавшегося к скомпрометированной правовой системе за защитой от произвольно репрессивного партии-государства, которое регулярно демонстрировало презрение к принципу верховенства закона. Собственно, законы и правовая система, описанные здесь, иллюстрируют очередной способ, каким государство, по сути, заставляло людей действовать вне закона, находить альтернативные пути достижения справедливости.

Как будет показано в следующей главе, в игре под названием «устройство сделок» в Советском Союзе для взятки существовали свои неписаные правила.