Читать книгу - "Кланы Америки. Опыт геополитической оперативной аналитики - Константин Черемных"

Таких опытных пробирок, на самом деле, было несколько. В 2011 году на парламентских выборах в Польше внезапно вышла на третье место новорожденная партия торговца алкоголем Януша Паликота (названная его же именем), который впервые привел с собой в Сейм не только проповедников легализации наркотиков, но даже одного транссексуала. И прокомментировал свой триумф — 10 процентов электората за счет «рожденной в интернете» молодежи — простой фразой: «Польша перестала быть католической страной».

Завистливые московские политтехнологи называли Паликота «бодрым внесистемным дядькой». Бодрый дядька был готов и к более широкому кругу общения — поскольку, в пику братьям Качинским, утверждал, что с русскими надо дружить. Нужен ли нам такой друг — это другой вопрос, которым могли бы озаботиться хотя бы в Россотрудничестве. Но это ведомство было слишком занято открытием русских культурных центров в Люксембурге и Чикаго.

На самом деле «бодрый внесистемный дядька», прежде чем получить кэш на свою кампанию, поучаствовал в заседании Трехсторонней комиссии, куда пускают далеко не каждого восточноевропейского политика, не говоря об отечественных. То есть его проект был одобрен на высшем системном уровне. Но кроме широких юношеских электоральных масс, партии нужны были известные депутатские лица и опытные менеджеры. Они появились после того, как в партии «Само-оборона» Анджея Леппера случился раскол, а затем сам Леппер был найден мертвым. Это дало сразу два эффекта: во-первых, идея свободы малого предпринимательства была извращена в идею свободы меньшинств, во-вторых, распался альянс протекционистов, где партнером Леппера был Роман Гертых — племянник кардинала Гертыха, близкого друга Бенедикта.

Чешский преподаватель нового искусства Владимир Франц для участия в выборах нататуировался не на 10, а на все 90 процентов собственного туловища. Студенты не удивлялись: профессор давно увлекался панк-искусством и обрядами первобытных народов. И те же идеи легализации марихуаны вполне были в тему: настоящему индейцу завсегда везде ништяк. Как и идеи неприкосновенности дикой природы, которой мешают всякие там проекты развития.

По совпадению проекты развития в Чехии, во всяком случае, в энергетике, были связаны с российскими инвестициями. И еще в прошлом декабре пражские журналисты писали, что если президентом станет Милош Земан, то премьером он к себе пригласит Вацлава Клауса. А Вацлав Клаус не только в чешской, но и в мировой политике прославился тем, что бросил личный вызов Альберту Гору, оспаривая пропагандируемую им теорию глобального потепления.

Таким образом, разрисованный профессор Франц при всем своем экзотическом имидже тоже был отнюдь не внесистемным дядькой. Как и итальянский аналог Паликота и Франца по имени Беппе Грильо.

Актер-трибун Грильо вызвал у нас симпатии не только Станислава Белковского, но и статусных медиа-агентств: ну как же, парень борется с евробюрократией — значит, автоматом, за «Газпром». На самом деле, ничего подобного. Беппе — не Клаус, а анти-Клаус (так же как Паликот — анти-Леппер). Для итальянского электората Беппе — это анти-Берлускони — что означает и анти-ENI, и анти-Finnmechanica. Беппе боролся не только с европейскими властями, но и с национальными, и с региональными; не только с чиновниками, но и с бизнесменами. В его представлении власть должна «спуститься» на уровень муниципалитетов. Где-то мы в конце XIX века это уже слышали.

Больше всего Грильо уязвил премьера Марио Монти: ведь это не просто «итальянский Герман Греф», а бывший председатель европейской ветви Трехсторонней комиссии. Тут был вполне уместен хрестоматийный вопрос “who are you to fucking lecture me”, приписываемый С. В. Лаврову. Но факт остается фактом: член «мирового правительства» был достаточным «общечеловеком», чтобы отменить налоговые льготы для Католической церкви, но недостаточным космополитом, чтобы безмятежно взирать на унижение своей страны — что проявилось уже в январе 2012-го, когда мировые рейтинговые агентства дружно и бесцеремонно «уценили» Италию.

Кто такой Грильо? Грильо — это ученик Джанроберто Ка-саледжо, который также обслуживал «мистера чистые руки» Антонио ди Пьетро. Что говорит Грильо? Он говорит, дословно: «Второй Республике пришел конец». Как известно, Первой (итальянской) Республике положила конец антикоррупционная кампания 1992–1993 годов, и жертвами ее стали одновременно христианские демократы и социалисты — то есть те партии, у которых «было что за душой». А заодно — вкладчики итальянских банков, поскольку в Италии усилиями воинствующих антикоррупционеров (почему-то дружественных Джорджу Соросу), тогда была произведена та же самая процедура, что сегодня производится на Кипре.

Когда Касаледжо занялся созданием социальной сети для комика Грильо? В том же 2006 году, кода в Турине была учреждена дочерняя структура Беркмановского центра Интернета и общества Гарвардского университета. Италия была таким же испытательным полигоном в Европе, как Египет — в Африке. А Гарвардская школа права, где возник Беркмановский центр — это, как известно, не просто юридический институт, а alma mater Барака Обамы. А профессор Йохай Бенклер, основатель туринского филиала Беркмановского центра, — не просто психолог, но и автор диссертации о преобразовании психологических эффектов в экономические.

Если в битве за Ватикан рядовые итальянцы были по большей части свидетелями события, то в парламентской борьбе они действовали непосредственно. И столь же непосредственно почувствуют на своей шкуре все издержки политического тупика, для создания которого на поле был вброшен синтетический мяч Грильо. Метод старика Хоттабыча — выброс второго мяча на поле с установленными правилами игры — был уже к этому моменту испытан на польской и чешской сцене, а если ради этого кто-то заснул и не проснулся, то цель оправдала средства.

В докладе Джеймса Клэппера Европе посвящен всего один абзац. Однако в этом абзаце названы страны, которые потянут на дно всю остальную Европу — Италия и Испания. И восточноевропейские «младшие братья» — Польша, Словения, Греция, Болгария, Кипр (а если начинать сначала, то придется, увы, назвать и Сербию) — послужили чрезвычайно удобным экспериментальным материалом.

Однако не все страны-мишени ведут себя подобно правительствам Греции и Кипра — то есть трусливее Кении.

Обвинение Вацлава Клауса в измене не прошло: его заблокировали две трети судей Конституционного суда. Если греческие чиновники прилежно составляли для Кристин Лагард списки местных «жирных котов» для их экспроприации, а швейцарский евродепутат Гросс приспособился подрядчиком к Биллу Браудеру по розыску так называемых «неприкосновенных» в Москве (а к нему в субподрядчики подсуетился Михаил Федотов), то компетентные органы Финляндии просто игнорируют запросы Уильяма Браудера: на нашей территории преступлений не совершено — до свидания, это нас не касается. Саботирует его «наезды» и Австрия. И даже Латвия, набитая агентурой, как шпротами, не торопится сдавать с потрохами собственных граждан по одному чиху Hermitage Capital. Что понятно: Браудер в своей жалобе перечислил все ведущие рижские банки.

У отказывающихся служить мишенью и экспериментальной площадкой появился собственный лидер. Это премьер Венгрии Виктор Орбан. На расширенной встрече Вышеград-ской группы он заявил буквально следующее: