Читать книгу - "Реальность мифов - Владимир Фромер"

— Умирать следует лишь за то, ради чего стоит жить, — учил их Вейцман. — Но помните, что в любом случае ваши шансы выжить зависят от степени вашего профессионализма…

* * *

Шли годы. Вейцман женился на Реуме Шварц — дочери иерусалимского адвоката, сестре Рут Даян. Реума, женщина не только обаятельная, но и одаренная, в пятидесятые годы выиграла конкурс газеты «Маарив» на лучший очерк. Ей предложили штатное место в газете, но Реума отказалась от личной карьеры.

— Я всего лишь жена пилота, — сказала она редактору «Маарива», — и все мои амбиции направлены только на то, чтобы быть хорошей женой.

Кстати, очерк ее так и назывался: «Жена пилота». Сам пилот как-то признался, что с браком ему повезло даже больше, чем с карьерой.

Впрочем, воздавая жене должное, Вейцман себя идеальным мужем отнюдь не считал, хотя как семьянин выгодно отличался от своего нового родственника — Моше Даяна с его донжуанской репутацией.

В 1951 году Вейцман был командирован на учебу в английскую Королевскую военно-воздушную академию. С ним вместе учился капитан египетских ВВС, красивый человек, которому очень шла форма. Вейцман часто ощущал на себе его внимательный взгляд, но старался держаться подальше, не желая навязывать свое общество человеку, которому это может быть неприятно.

Однажды после лекции египетский летчик сам подошел к нему.

— Гамаль Афифи, — представился он. — В последнюю войну я семь раз совершал налеты на ваши базы.

— Мне тоже есть чем похвастаться, — усмехнулся Вейцман.

Афифи предложил отметить знакомство. Уже в баре Вейцман поинтересовался, не повредит ли этот контакт репутации египетского офицера.

— Я скажу, что пытался завербовать вас, — ответил Афифи и засмеялся.

После Синайской кампании Вейцман попросил египетского летчика, возвращавшегося из плена на родину:

— Передайте мой привет полковнику Афифи и скажите ему, что египетский следователь пытал нашего пленного пилота. Я уверен, что полковник не осведомлен об этом…

Спустя полгода один из западных дипломатов, прибывший в Израиль из Египта, не без удивления сказал Вейцману:

— Некий полковник Афифи просил передать вам всего одну фразу: «Мерзавец наказан».

Во время Синайской кампании бригадный генерал Вейцман был начальником центральной базы ВВС. Его обязанности заключались в том, чтобы из кабинета координировать действия своих летчиков. Но каждое утро он исчезал на час-полтора, оставляя инструкции укоризненно покачивавшему головой заместителю.

Вейцман поднимал в воздух свой «ураган» и направлял его в сторону Синая. Одинокий флибустьер искал добычу.

31 октября 1956 года Вейцман с высоты в полторы тысячи метров обнаружил под Эль-Аришем беглецов разбитой египетской армии — и разметал их пулеметным огнем.

Он любил ощущение мощи, возникающее в кабине истребителя, когда человек, слитый в единое целое с великолепной машиной, превращается как бы в живую молнию.

В середине 1958 года Вейцман стал третьим командующим израильских ВВС.

Вскоре нового хозяина боевой авиации принял Бен-Гурион.

— Эзер, — сказал Старик, — я прочитал твой рапорт. Потрудись более подробно изложить свои соображения.

— Господин премьер-министр, — начал Вейцман, — следующая война будет молниеносной. Израилю потребуются считанные часы для того, чтобы добиться решающего стратегического перевеса, уничтожив ВВС противника еще на земле.

Бен-Гурион сидел, полузакрыв глаза. Казалось, он дремлет. Но Вейцман знал, что Старик внимательно слушает.

Вейцман продолжал:

— Чтобы достичь этого, наши ВВС нанесут превентивный удар, а затем обеспечат оперативный простор армии благодаря превосходству в воздухе. Эти задачи могут быть достигнуты лишь в том случае, если наши пилоты будут профессионалами высшего класса. За это я ручаюсь.

Но есть и второе условие, выполнить которое, на мой взгляд, труднее. Как лучшие музыканты играют на скрипках Страдивари, так и мы должны добиться, чтобы наши асы летали на лучших самолетах. Об этом необходимо заботиться постоянно, потому что технология все время развивается.

— Ну и какие же самолеты ты хотел бы приобрести для нашей авиации? — подытожил Бен-Гурион.

— «Миражи», — не задумываясь, ответил Вейцман.

Уже в начале 1959 года Израиль получил первую партию этих великолепных машин.

Целых восемь лет пробыл Вейцман на посту командующего ВВС, и за это время они стали неузнаваемыми. В 1966 году Вейцман сказал, передавая командование своему ученику Мордехаю Ходу:

— Я относился к своим обязанностям, как садовник. Возможно, мне и приходилось иногда вместе с сорняками вырывать хорошие цветы, но в целом думаю, что могу гордиться результатами.

* * *

После Шестидневной войны Вейцман прослужил на посту начальника оперативного отдела генштаба еще два с половиной года, а потом, поняв, что ему все равно не получить «маршальский жезл», подал в отставку. И тут он удивил многих, присоединившись не к правящей партии, а к той, которая находилась в оппозиции уже более двадцати лет.

В Херуте Вейцмана встретили с распростертыми объятиями. С места в карьер он был введен в существовавшее еще с Шестидневной войны правительство национального единства. Вейцман получил портфель министра транспорта.

По проложенной им тропе и другие отставные генералы потянулись в Херут.

— Да они становятся милитаристами, — сказал Шимон Перес о своих политических противниках. — Если Херут когда-нибудь придет к власти, то у нас будет хунта.

Тем временем началась Война на истощение, принесшая горе в дом Вейцманов.

В июле 1970 года Вейцману позвонил начальник генштаба Хаим Бар-Лев.

— Эзер, — сказал он и замолчал. У Вейцмана потемнело в глазах.

— Шауль убит? — спросил он тихо.

— Нет, нет, — поспешно произнес Бар-Лев. — Шауль ранен. Врачи ручаются за его жизнь…

Шауль получил осколочное ранение в голову. Очень тяжелое. Несколько операций, сделанных лучшими нейрохирургами, спасли ему жизнь, но не вернули здоровья. Шауля изводили жесточайшие приступы головных болей и черной меланхолии. Отметившая его смерть маячила где-то поблизости, и через несколько лет он погиб в автомобильной катастрофе.

После ранения сына Вейцман сдал, постарел. А тут еще Бегин, которому не понравились условия прекращения огня с Египтом, вышел из коалиционного кабинета.

Вейцману пришлось последовать за вождем. Наступило утро, когда он сказал жене:

— Реума, мне всегда не хватало часов в сутках. А сегодня некуда спешить. Нечего делать. Да и телефон не звонит. Это так странно…

Правда, одна должность у Вейцмана осталась. Он был избран председателем правления Херута и с присущей ему энергией взялся за работу.