Читать книгу - "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы - Аделаида Сванидзе"

Одной из особенностей скальдических стихов является также искусное использование аллитераций, что в принципе было характерно для германского стихосложения вообще. Прекрасно владея оттенками родного языка и широко привлекая созвучия, скальд в одних случаях достигает напевности стиха, выражения любовной нежности или горькой потери, в других случаях умело воспроизводит грубые звуки битвы, дает представление о ярости схватки, ликовании победы или муках поражения и потерь. Так же искусно используется скальдами ритмика стиха.

Стихи скальдов наполняют бесконечные кеннинги — поэтические метафоры, представляющие собой настоящие шарады, каждую часть которых сплошь и рядом также надо разгадывать. Такие сложные определения заменяют в скальдическом стихе многие слова, которые особенно употребительны в поэзии. Стих украшен узорчатыми метафорами, которые также зашифровывали понятия. Кроме того, строки в строфах были подчас так причудливо перемешаны, что слушателям требовались немалое умение и привычка, чтобы разобраться в подобной путанице. Снорри в «Младшей Эдде» упоминает о хвалебной песне Торда сына Сьярека, где действовали герои и персонажи мифов. В этой песне первая строка была связана с пятой, вторая — с шестой, третья — с седьмой и т. д.^[1783]

Иносказания-кеннинги в скальдических стихах представляют, на мой взгляд, большой интерес. Прежде всего, кеннинги тесно связаны с мифологией. Скальды широко используют в них имена и признаки языческих богов и животных-символов, ведь скальдический стих считался волшебным вдвойне: это не просто слова, а определенный их набор, имеющий некое определенное значение. Нередко, пусть в завуалированной форме, скальд высказывает пожелание правителю, а также жалобы, соображения о происходящем, любовные чувства к женщине, скорбь утрат и т. д. Но главное то, что кеннинги обнаруживают бездну фантазии и у самих поэтов и, разумеется, у их слушателей, которые должны понимать то, что сочинили скальды. Безусловно, многие кеннинги кочевали из стиха в стих, и скальду требовалась немалая изобретательность, чтобы удивить слушателей новой находкой. Я привожу в приложении к этой части некоторые, сравнительно немногие примеры кеннингов из богатого стихотворного арсенала стихов скальдов, а также из «Старшей Эдды» и поэмы «Беовульф» (ст. 54 и др.), чтобы читатель имел возможность убедиться в широте поэтической фантазии скандинавов той эпохи^[1784].

Многие кеннинги перечислены в поэме «Беовульф»: «одежды битвы», «орудия сечи», «наряд воителя» (гл. 36, ст. 2000–2670) и т. д., а также кеннинги вождя и воинства, верного дружинника, побед, ран и гибели, пиров, корабля и моря. Большинство кеннингов относятся к мужчине, точнее, к одному из синонимов мужчины в представлении скандинавов — мужу-воину: он «опора силы», «носитель мужества», «участник битв» и «победитель врагов». Синоним женщины — жена и «охранительница мира»; но часто для создания ее кеннингов используется неистребимое женское пристрастие к нарядам и украшениям.

Скальдическая поэзия родилась, как песни воинов-викингов, отважных воинов и певцов воинской славы, группирующихся вокруг своего покровителя — боевого вождя.

Например, скальд Халльфред Оттарссон, на основании вис которого была создана сага о нем, написал в честь короля Олава Трюггви, которому служил, драпу, часть которой сохранилась. Вот отрывок из нее: