Читать книгу - "Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - Андрей Орлов"

ИНФОРМАЦИЯ: «Несмотря ни на что у меня ни разу не возникали мысли уйти со службы, бросить все и погнаться за набирающим ход поездом рыночной экономики. Может быть, я мог стать неплохим бизнесменом, но внутри у меня все сопротивлялось даже самой мысли построить карьеру за пределами государственной службы. Наверное, возникшая еще в юности потребность служить интересам государства определила дальнейший жизненный курс. Другое дело, что в те годы безвременья мне часто приходилось задумываться о том, чем я буду заниматься, если вдруг окажусь на улице. Тем более, что периодически появлялись основания для таких раздумий» (Из воспоминаний A.П Орлова).

Безусловно, среди сотен и тысяч бывших работников органов госбезопасности и внутренних дел находились и такие, которые уходили со службы не но своему желанию, а увольнялись но негативным статьям — за нарушение дисциплины, пьянство, неспособность решать профессиональные задачи. Некоторые, будучи уличенными в использовании служебного положения в личных целях, когда, например, они начинали помогать тем или иным коммерческим фирмам, выдавая служебную информацию или прикрывая противоправные действия коммерсантов, изгонялись из органов по компрометирующим основаниям. Потом некоторые из них говорили, что подверглись преследованию за свои демократические взгляды и суждения. Поди проверь, как оно было на самом деле!

К началу девяносто третьего года каждая уважающая себя фирма обзаводилась своей собственной службой безопасности или прибегала к помощи охранных предприятий, которые должны были защитить ее от накатов конкурентов, добывать коммерческие секреты, улаживать дела с криминалом и правоохранительными органами. Как грибы после дождя росли охранные структуры, которые обзаводились собственными специальными техническими средствами и автотранспортом; создавали конфиденциальные компьютерные банки данных, нашпигованные компроматом; выполняя волю заказчиков, внедряли своих людей в конкурирующие фирмы и работали по окружению охраняемых объектов.

Появление колоссального числа полу профессиональных структур, работающих на одном поле с правоохранительными органами и спецслужбами, становилось предметом особого беспокойства последних. Ведь частные охранные фирмы обладали несоизмеримо большими материальными ресурсами, чем государственные структуры. Они могли позволить себе ездить на иномарках, в то время как чекисты и милиционеры должны были довольствоваться «жигулями», «москвичами» и в лучшем случае «вошами». Они могли закупить за рубежом новейшие технические средства визуального контроля, которые были не но карману государственным органам, находившимся на голодном бюджетном пайке. Они могли совершенно свободно разъезжать по стране, выполняя заказы своих патронов, тратя на авиабилеты и роскошные гостиничные номера громадные деньги, в то время как их оставшиеся на государственной службе коллеги считали последние копейки, предпочитая передвижение в плацкартном вагоне и размещение в дешевых номерах гостиниц с облезлыми стенами, шатающимися стульями и тараканами в ванных комнатах.

В конце справки, которую рассматривал Вахромцев, имелась маленькая приписка от руки, сделанная оперработником, о том, что упомянутый в документе генеральный директор охранного агентства проходит по делу оперативной разработки, которое ведет

Управление по борьбе с терроризмом. Дело это касалось одной из самых крупных националистических, полуфашистских организаций, деятельность которой вызывала уже серьезные беспокойства у контрразведчиков.

«Вот так номер! — подумал Вахромцев. — Выходит, здесь мы имеем дело не просто с криминалом, который хочет заполучить для себя хорошие „ксивы“. Таких случаев немало. Но эта ситуация, похоже, куда опаснее. Если организованная группа неофашистов предпринимает такие энергичные шаги по вопросам обеспечения собственной безопасности и для этого готовит солидные документы прикрытия, то речь может идти о подготовке какой-то серьезной и масштабной акции или развертывании активной деятельности. Но как они могли разместить заказ на изготовление бланков удостоверений и спецталонов в администрации?»

Вахромцев поднял трубку телефона оперативной связи, набрал какой-то номер и сказал, обращаясь к своему подчиненному:

— Саша, я все посмотрел. Срочно сходи в УБТ[36], найди разработчика и познакомься с делом. Если нужно, я позвоню. Да… подготовь запрос на Рыбина и свяжись с Главным управлением охраны. Понял? Давай, быстро!

* * *

Через два часа полковник Вахромцев уже листал пухлое дело, содержащее материалы о деятельности неофашистской организации, членом которой являлся Григорий Рыбин, заказавший изготовление удостоверений и спецталонов в типографии Главною социально-производственного управления.

Как следовало из материалов дела, летом 1990 года в одном из подмосковных поселков собралась группа людей, решившая создать националистическое движение «Русская национальная акция», или сокращенно РНА. Подискутировав немного на тему, чем должны заниматься настоящие русские националисты и «патриоты» в период усиления «жидо-масонского господства» в стране, они решили объявить свое сборище учредительной конференцией и зарегистрировать организацию, как этого требует закон. Среди участников тайного сборища было немало зеленых юнцов, которых прельщала ложная романтика боевых отрядов, напоминающих гитлеровских штурмовиков, громивших магазины еврейских торговцев и марширующих по улицам городов среди оцепеневших от страха граждан. Но было на «конференции» и немало мужчин в зрелом возрасте — в основном бывших военных, спортсменов и сотрудников закрытых научно-исследовательских институтов, влачащих жалкое существование из-за развала советской оборонки. В их числе оказалось и несколько рядовых работников правоохранительных органов, которых уже не вдохновляла борьба с преступным миром и стояние в многочасовых оцеплениях во время охвативших всю страну митингов.

Организация была построена на жестких принципах субординации, почти как военная структура. Она имела свою штаб-квартиру, во главе которой стоял человек, бывший некогда комендантом студенческою общежития, а затем инструктором по рукопашному бою. В члены РНА принимались все желающие, но после длительною собеседования и тщательного отбора с учетом состояния здоровья. Хилые и больные, лица еврейской и цыганской национальности, а также выходцы с Кавказа и из Средней Азии в организацию не допускались.

В короткие сроки членам организации удалось прибрать к рукам брошенный военный городок в Подмосковье, оставшийся после расформирования одной воинской части, отремонтировать казарму и несколько хозяйственных построек, переоборудовать их для нужд организации. Целыми днями на плацу маршировали, отрабатывая строевые приемы, юнцы, облаченные в темно-коричневые куртки. Командирами отделений стали бывшие офицеры, часть из которых прошла «Афган» и некоторые «горячие точки».

После августовских событий 1991 года, когда в стране началась вакханалия разрушения, а правоохранительные органы и госбезопасность впали в состояние оцепенения, «Русская национальная акция» развернулась во всю мощь. Новые коричневорубашечники не стеснялись уже выходить на улицы, маршировать под изумленными взглядами горожан, отдавать друг другу приветствие, вскидывая руку вперед и вверх, как это делали некогда немецкие нацисты. Происходило то, чего не мог представить себе никто — в стране, победившей фашизм и понесшей от него самые ужасные потери, стали поднимать голову последователи Гитлера, причем нисколько не стесняясь и не скрывая этого. Власть, а ее фактически не было, никак не реагировала на появление коричневорубашечников, которые стали действовать все более активно и дерзко.