Читать книгу - "Польша и Россия. За что мы не любим друг друга - Александр Широкорад"

В советских учебниках события 1604–1618 гг. именовались «польско-шведской интервенцией». Открываю «Большую советскую энциклопедию» издания 1969–1978 гг. и читаю: «Польско-шведская интервенция начала XVII века, действия экспансионистских правящих кругов Речи Посполитой и Швеции, направленные на расчленение России и ликвидацию ее государственной самостоятельности».

Какие там «круги»? У польского короля Сигизмунда III, как уже говорилось, был «вечный мир» с Россией, и он до 1609 г. соблюдал его де-юре и де-факто.

Многие польские магнаты принципиально не шли воевать в Россию.

Так что в 1604–1608 гг. в России воевали лишь бандформирования отдельных панов.

Ну а Швеция оказалась в роли обычных российских пожарных, которые, не справившись с огнем, начинают попросту грабить. Сам я в 1992 г. горел на теплоходе «Орджоникидзе» на Ладожском озере, и пожарные, не сумев спасти теплоход, ограбили мою и десятки других пассажирских кают. Ну а шведы чем хуже? Они в тех же местностях озорничали.

А теперь перейдем к боевику № 1 XVII столетия – пану Мнишеку. В нашу историю и литературу Юрий Мнишек вошел надменным, гордым аристократом, а его дочь Марина – еще более гордой красавицей, видавшей у своих ног «и рыцарей».

Реальная же Марина Мнишек имело мало общего с героиней пушкинского «Бориса Годунова». Начну с того, что она была, вопреки Пушкину, не «польской девой», а чешкой по отцовской линии. Ее дед Николай Мнишек переехал в Польшу из Моравии около 1525 г.

Николай Мнишек выгодно женился на Барбаре Каменецкой – дочери санокского каштеляна, и тем самым породнился с одной из аристократических фамилий Польши. Это открыло ему доступ к самым высшим должностям в государстве. Вскоре он получил звание великого коронного подкормия. Умер Николай в 1553 г., оставив троих сыновей – Яна, Юрия (Ежи) и Николая.

Юрию удалось войти в круг друзей Казимира – сына короля Сигизмунда Старого. В 1547 г. король тайно венчается со своей любовницей Барбарой Радзивилл. А в декабре 1550 г. Барбара становится польской королевой.

Старая же королева в знак протеста со всем своим двором уезжает в Италию. Но ее придворный аптекарь итальянец Монти остался. Он подмешал яд молодой королеве, и в мае 1551 г. цветущая красавица умирает.

Отчаяние и горе короля были безмерными. И тут-то Юрий Мнишек устраивает королю несколько инсценировок с вызовом духа усопшей. Роль Барбары играла искусно загримированная девица. Ну а затем Мнишек стал поставлять Сигизмунду II просто веселых девиц, а также «средства для возбуждения».

В 1572 г. Сигизмунд скоропостижно скончался в Книшинском замке в Литве. Сопровождавшие его Юрий и Ян Мнишеки немедленно прибрали к рукам все имущество покойного. В ночь после кончины Сигизмунда они отправили из замка несколько плотно набитых сундуков. В результате этого в замке не нашлось даже одежды, чтобы достойно облачить державного покойника.

Этот скандал наделал такого шуму, что на ближайшем сейме были возбуждены публичные прения по этому вопросу. Но порядочному пану плевать и на сейм, и на суд. Мнишеки остались по-прежнему богаты, важны и так же презираемы.

Об отношении к Мнишекам шляхты свидетельствуют слова Камалии Радзивилл, обращенные к ее внуку: «Дети приличных людей не играют с детьми воров и проституток».

Семейству Мнишеков были чужды религиозные предрассудки. Муж одной из сестер Юрия – Фирлей – был кальвинист. Другая сестра Мнишека вышла замуж за арианина Стадницкого. Сам Юрий Мнишек женился на Ядвиге Тарло, отец и братья которой были также ариане.

В 1603 г. младшей дочери Юрия Мнишека Марине исполнилось 18 лет. О ее жизни до встречи с самозванцем нам ничего не известно, за исключением того, что она приняла первое причастие в Самборском монастыре бернардинцев.

Вопреки легендам, Марина не была красавицей. Польский историк Казимир Валишевский писал: «Марина была похожа на воеводу [отца]: тот же высокий лоб, ястребиный нос и острый подбородок; но тонкий рот и плотно сжатые губы, которые были как будто созданы не для приманки поцелуев, неприятно дополняли сходные черты. И только довольно красивые, продолговатые, словно миндалины, глаза и грациозно выгнутые брови несколько смягчали это сухое, черствое лицо»^[52]. Вдобавок Марина была тщедушна, ее рост составлял где-то 153–155 см.

Внешность, плюс долги, а главное, репутация отца не позволяют нам думать, что Марина