Читать книгу - "Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР - Валерий Шамбаров"

А вот кампанию Андропова против коррупции и воровства Черненко не свернул. Наоборот, усилил. Если Юрию Владимировичу достаточно было убрать мешающие ему фигуры, то Константин Устинович мечтал о твердом «сталинском» порядке. Расследования преступлений ширились.

Черненко считал необходимым кардинально очистить и сферу культуру, напрочь зараженную иностранными влияниями. Еще при Андропове, в июне 1983 г., он выступил на пленуме ЦК с программным докладом «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии», где обратил особое внимание на чуждую рок-культуру, захлестнувшую СССР, подверг критике эстрадные группы «сомнительного свойства», указывал, что они наносят «идейный и эстетический ущерб». В 1984 г. их стали повсеместно прижимать. Попутно правоохранительные органы занялись разболтавшимися артистами. «Левые» концерты приравняли к незаконной предпринимательской деятельности, организаторов и исполнителей привлекали к ответственности, вплоть до уголовной.

Прогибаться перед западными державами, подстраиваться под них ради призрачной «разрядки» Черненко не желал. Он отменил решение Андропова об участии советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анжелесе. Объявил бойкот — адекватно ответив на западный бойкот Олимпиады в Москве. В пику американской Олимпиаде было решено провести альтернативные соревнования «Дружба-84». В них приняли участие представители 50 государств. В общем, ответ стал действительно весомым.

А в противовес НАТО Черненко вернулся к сталинскому курсу сближения с Китаем. С ним начались переговоры, заключались торговые соглашения. Диалогу с Пекином способствовало и то обстоятельство, что Константин Устинович наметил полную политическую реабилитацию Сталина — а его в Китае высоко чтили. Весной 1984 г. Черненко пригласил вернуться в СССР дочь Иосифа Виссарионовича, Светлану Аллилуеву. По некоторым сведениям, отправил ей личное письмо: «В связи с предстоящим восстановлением справедливости в отношении памяти и наследия И.В. Сталина, Вы, его дочь, должны быть в этот момент на его и своей родине, на мой взгляд». Она приехала. На пресс-конференции говорила, что «на Западе ни одного дня не была свободной», и все ее негативные высказывания и публикации об отце «делались под давлением и по принуждению транснациональных сил и эмиссаров иностранных спецслужб».

Хрущевскую кампанию по «разоблачению культа личности» Черненко считал чрезвычайно вредной, разрушившей советскую идеологию и нанесшей колоссальный ущерб государству. Он начал подготовку обратной кампании. Восстановил в партии 94-летнего Молотова, исключенного Хрущевым. К 40-летию Победы, 9 мая 1985 г., намечалось обратное переименование Волгограда в Сталинград. Черненко сам с ближайшими помощниками взялся разрабатывать проект постановления ЦК «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов при оценке деятельности И.В. Сталина и его ближайших соратников».

Да, Черненко мог сделать многое. Но к власти он пришел слишком поздно, тяжело больным. А вокруг него уже оказалось «все схвачено», ему подсказывали «нужные» решения. Став генеральным секретарем, он на одном из первых заседаний Политбюро внес вдруг предложение: предоставить Горбачеву право председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК. Михаил Сергеевич уже делал это во время болезни Андропова и Черненко, но теперь его официально выдвигали во «вторые секретари». Очень удивился и воспротивился Тихонов, он был ближайшим соратником Черненко и сам надеялся стать «вторым». Его поддержал Громыко. Но Черненко настоял на своем. Очевидно, советники внушили ему, что выдвижение Горбачева будет полезным для примирения «стариков» и «молодых», обеспечит дружную коллегиальную работу в Политбюро.

Контролировать исполнение своих указаний Черненко был не в состоянии. Разрабатывать новые проекты реформ по «сталинским» образцам партийные и правительственные органы совершенно не спешили. Меры по оздоровлению культуры дали весьма сомнительные результаты. «Гонениям» подверглись в основном самодеятельные рок-группы (или, как их называли, вокально-инструментальные ансамбли), игравшие на местных дискотеках. Это раздражало молодежь, подогревало оппозиционные настроения. А «левые» концерты были главным заработком советских артистов, тогдашних «звезд». Они тоже злобились на «полицейский режим».

Некоторые шаги Черненко откровенно игнорировались. Генеральный секретарь лично вручил партбилет Молотову — но ни одна партийная газета об этом даже не упомянула! Он начинал реабилитацию Сталина, а в июне 1984 г. либеральная «Юность» опубликовала ярую антисталинскую повесть Васильева «Завтра была война». Никакой реакции со стороны ЦК не последовало, редакторов не поснимали и не взгрели. А постановление ЦК, осуждавшее антисталинские «перегибы», Черненко хотел подготовить во время своего очередного отпуска. Академик Чазов вместе с Горбачевым порекомендовали ему высокогорный курорт «Сосновый бор» на Кавказе.

Правда, у помощника генсека Виктора Прибыткова возникли сомнения — допустимы ли горные условия для астматика. Но ведь их прописал главный придворный медик! Расхваливал «чистейший воздух». Да и Горбачев вовсю рекламировал «Сосновый бор» как изумительное место для отдыха. Однако Черненко смог пробыть там лишь 10 дней. У него сразу пошло резкое ухудшение. Он даже передвигался с трудом, потом вообще потребовалась «каталка». Из Москвы примчались Чазов с лечащим врачом Чечулиным и после осмотра заявили: «Надо менять курорт». Прибытков не выдержал, прямо обратился к Чазову — почему Черненко с астмой направили в разреженный горный воздух? «Тот смутился и снова отвел глаза в сторону. Ничего не ответил, — вспоминал Прибытков. — Кто знает, может, просто привычка у него такая была… Судить не берусь, даже по прошествии минувших лет» [58].

Черненко перевезли в Подмосковье. Ходить самостоятельно он уже не мог, говорил еле-еле, его душил кашель. Дома и в кабинете установили кислородные аппараты. Рекомендации главного кремлевского медика и Горбачева окончательно вывели его из строя. Если Черненко и появлялся на заседаниях Политбюро, то его вносили на руках, и он невнятно зачитывал несколько фраз по бумажке, приготовленной помощниками. Он превратился в чисто декоративную фигуру. А делами стал заправлять «второй секретарь». Горбачев. О реабилитации Сталина было забыто. Постановление ЦК по данному вопросу так и не было подготовлено и принято.

А кампания по борьбе с коррупцией стала приобретать своеобразные формы. Многие дела фактически сворачивались. Например, при масштабном расследовании о безобразиях в столичной торговле главных фигурантов выгородили и выпустили. Приговорили к смертной казни и расстреляли только директоров Елисеевского гастронома Соколова и плодоовощной базы Амбарцумяна. Причем именно они согласились сотрудничать со следствием, выложили многие имена, раскрыли схемы хищения. Им было обещано снисхождение, а вместо этого обоих уничтожили.

Еще одним «козлом отпущения» сделали бывшего министра внутренних дел Щелокова. Дело о «коррупции в МВД» возобновилось. Щелокова и его родных стали таскать на допросы, травить в прессе. Вчерашнего министра лишили звания генерала армии, исключили из партии. 10 декабря он написал письмо Черненко, что «не нарушал законности, не изменял линии партии, ничего у государства не брал». Просил оградить от преследований его детей, потому что «они ни в чем не повинны». А 12 декабря 1984 г. Щелокова лишили звания Героя Социалистического Труда и всех наград, кроме боевых. На следующий день его не стало. По официальной версии он надел мундир со всеми орденами и застрелился из охотничьего ружья. Хотя его письмо к Черненко, которое признали предсмертным, было составлено тремя днями раньше. Поэтому существуют и другие версии. Убийства или принуждения к самоубийству с помощью шантажа. Причина напрашивается одна. По роду своей деятельности он слишком много знал. Нельзя исключать, что это было связано и с операцией по Дому Ипатьева, по поиску ложных «царских останков».