Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

Какие уж тут комментарии к действиям зарубежных технических историков и отечественных «редакторов» подобных запутывающих книг? Если, к примеру, на обложке переводной книги о военно-морской авиации Японии приведён снимок английского авианосца с английским же истребителем «Си-Харрикейн», расположенным на верхней палубе на переднем плане. Спасибо, что хоть что-то рассказали при тотальной деградации понятия редактирования.

Идеологизированные российские историки вообще не промычали, не отелились. И не только по проблематике японской военной авиации. Промолчали. Стало быть, нельзя их и упрекнуть за исторические неточности. Можно только подивиться, чем тогда российские историки занимаются, если совершенно не занимаются историей, в особенности, историей техники? За что им платят?

Я тогда ещё не знал, можно ли обратиться с моими специальными вопросами к моему же подсознанию. Но мне невольно стало представляться, что «мой» японец, армейский лётчик Набунагэ обязательно должен был участвовать в перехватах «Боингов-29», послуживших затем исходным материалом для создания японской версии тяжёлого стратегического бомбардировщика. Захотелось «увидеть» это, используя моё собственное подсознание, чтобы уточнить некоторые важные исторические моменты напрямую, не сравнивая сведения из противоречащих друг другу справочников и не прибегая к трудоёмкому, малопродуктивному, вряд ли вообще осуществимому, архивному розыску. Не раз пытался я настроиться на картины воздушных боёв, проведённых японским лётчиком, но кроме мелькающих за фонарём кабины «моего» истребителя даже не силуэтов самолетов, а каких-то смутных и расплывчатых теней, долго не мог «увидеть» ничего. Воздушные бои уже тогда были, в большинстве, слишком скоротечны. Кроме того, это в библиотеке можно подойти к книжной полке и взять нужную книгу по названию на корешке обложки, а с подсознанием, чтобы так запросто работать, подойти и взять, не всякий раз и получается.

Однажды я вновь ощутил «себя» в тесной кабине боевого самолёта и очень чётко «разглядел» в задней полусфере, левее киля «моей» машины, два истребителя, следующих за «мной» в строю «острый пеленг». В них по цилиндрическим капотам звездообразных двигателей и выраженному углу поперечного «вэ» длинных крыльев я узнал лёгкие Ки-43 «Хаябуса». Самолёты были феерически освещены ярким на высоте, близким к отвесному, дневным, а не утренним и не вечерним, солнцем, и выпукло вырисовывались на фоне тяжёлых, почти чёрных, грозовых или снеговых туч. На высоте около четырёх километров, с приличной скоростью истребители Ки-43 совершали патрульный облёт узкого тёмно-синего острова, простирающегося под самолётами далеко в глубь широкого свинцово-серого простора океана, и только у самого горизонта, на юге, где почти не было туч, океан под медленно перемещающимся веером солнечных лучей сверкал, как текучая серебристо-белая ртуть.

Я узнал с неба Южные Курилы. Вытянутые в меридиональном направлении на добрую сотню километров очертания гористого острова подо «мной», обширные бухты у восточного и западного побережий, достаточные для якорных стоянок целых флотов, заставили меня предположить, что за самолётами видятся очертания острова Итуруп. Соседний Кунашир, тоже узкий и длинный остров с вулканом Тятя-яма, ещё южнее Итурупа, вдали чуть угадывался. «Я» ведь оглядывался в направлении на юг, в сторону околообеденного солнца. Кроме того, логично предположить, что «я» летел во главе данного строя и на однотипной машине. Но воздушного боя в этом патрульном полёте не было.

Мне трудно быстро определить время увиденного полёта. Это мог быть ноябрь 1941 года, когда в секретном заливе Хитокаппу у Итурупа, по-японски Эторофу, Императорский Военно-Морской Флот Японии готовился к нападению на базу американского флота Пёрл-Харбор, расположенную на Оаху, одном из Гавайских островов. Но это могла быть и весна года тысяча девятьсот сорок пятого, и тогда ещё вопрос, что охраняли быстрокрылые патрули «Хаябус» у Итурупа в последнем периоде войны. Больше мне верится всё же в первое. Не должен был старший офицер — майор — возглавлять обычный воздушный патруль, а лейтенант, я думаю, мог. И, стало быть, увиденное вряд ли датируется тысяча девятьсот сорок пятым годом, скорее, это время ещё до приближения войны на Тихом океане к Японии. Кроме того, «Хаябусы» входили в состав не флотской и не базовой, а армейской авиации, в которой, так получается, и служил «мой» японец Набунагэ. Если бы было время и хватало внутренней психической энергии для сосредоточенного внимания, можно бы попытаться определить из подсознания, в каком армейском соединении он служил. Я всё же ощутил, что откуда-то известно мне на интуитивном уровне, что в начальном периоде Тихоокеанской войны (декабрь 1941 — весна 1942 годов) «мой» японец был, возможно, каким-то образом связан с действиями авиационного корпуса Каноя из состава 11-го воздушного флота, которым командовал выдающийся лётчик, вице-адмирал Цукахара Нисидзо. Каноя — южная японская авиабаза. Однако 8 декабря 1941 года авиакорпус Каноя находился уже на авиабазе Тай Чу на Формозе, то есть на Тайване, имел в своем составе 72 бомбардировщика G3М, вскоре названных американцами кодом «Бетти», и изготавливался к участию в Филиппинской кампании. Кроме того, 11-й воздушный флот относился к военно-морской, а не армейской авиации Японии. «Мой» японский лётчик мог иметь задачу воздушного прикрытия бомбардировщиков авиакорпуса Каноя. А мог и не иметь, и встречаться с ними лишь в воздухе, чисто по сложившейся ситуации, чего только на войне не бывает. Или его авиачасть могла временно базироваться на том же аэродроме — не знаю.

С сожалением понял я тогда, что, не имея архивных документов для проверки сведений из подсознания, не получается уверенно углубляться в персональный послужной список моего японского предшественника по душе.

Гораздо позже попалась мне на глаза информация о том, что строй истребителей, увиденный мной в собственном подсознании, когда три машины летят друг за другом с небольшим превышением каждого последующего по высоте или горизонтальным сдвигом, уступом кзади, назывался «шётаи», а девятка истребителей из трех «шётаи» образовывала соединение, называемое «тшюнаи», или «чунаи», — вот беда с русской транскрипцией японских слов. Такой строй использовался японскими лётчиками на полётном маршруте и, в начале, в воздушном бою, пока он не превращался в «собачью свалку». Стало быть, картинкам, получаемым из подсознания, действительно доверять можно, они правдивы.

Увидеть затем реально состоявшийся воздушный бой помогла сама жизнь. Складывающиеся время от времени в моей личной жизни драматические обстоятельства как-то заставили меня предположить наличие кармической связи между мной и одним моим знакомым, хотя в целом довольно долго мы относились друг к другу с терпеливым пониманием и, казалось, достаточно доброжелательно. И рассмотрение второго из свежих четырёх эпизодов, который я вытащил из собственного подсознания и о котором хочу здесь рассказать, показало мне, что абстрактные вопросы к подсознанию, вероятно, вынуждают его давать и неясные, расплывчатые ответы. Напротив, точная настройка, точное формулирование вопроса облегчают восприятие