Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

устройством единой речной транспортной системы всей страны, перевооружением сухопутных сил, созданием ракетодромов и ракет-носителей, а также многими и многими другими срочными и важными делами, вплоть до организации новых лесонасаждений на юге по забытому уже сталинскому плану борьбы с ветрами-суховеями, потребовалось вновь открыть, вспоминают, сорок новых — нет, не заводов, — а сорок новых отраслей промышленности, то есть сорок новых министерств. Настолько сложной и «умной» была начинка «Суперфортресса», которой внутри себя не имели ни японец «Рендзан», ни немец «Америкабомбер». С освоения программы выпуска «Ту-четвёртого» в Советском Союзе возникли новые для страны отрасли промышленности по выпуску пластмасс, элементов и систем радиоэлектроники, вычислительной техники, широкого спектра кабельной продукции и многого-многого другого. Пришлось создать около сорока новых министерств — вот вам о влиянии роста военно-промышленного комплекса на развитие народного хозяйства и экономику страны.

Следует отметить, что новые материалы и технологические методы изготовления силовых металлоконструкций и облицовок — планёра бомбардировщика, — освоенные при серийном строительстве стратегического «Ту-четвёртого», позволили в пятидесятых годах быстро перейти к массовому производству военных реактивных бомбардировщиков и ракетоносцев «Ил-28», «Ту-16», «Ту-95», 103М «Молот», 201М, военно-транспортных машин Ан-8 «Кит» и Ан-12, на 85 % унифицированного с пассажирской «Украиной» Ан-10, турбовинтового Ил-18 «Москва», а также целой плеяды других военных и пассажирских экспериментальных и серийных реактивных машин.

Вот почему «Боинг-29» уже при создании в первой половине сороковых годов стал машиной будущего и из будущего. Вряд ли ожесточённо воевавшие Германия, а тем более Япония, были способны каждая развернуть по сорок или около того новых необходимых министерств. Ну, может, высокоразвитой Германии столько бы и не потребовалось, а Японии, возможно, сорока могло и не хватить. Да и правильнее, и справедливее, исходя из сопоставимости инженерного оборудования и вооружения, сравнивать «Америкабомбер» и, в какой-то мере, «Рендзан» не с «Боингом-двадцать девятым», а с его тоже прославленным предшественником — Б-17, «Летающей крепостью», впервые поднявшейся в воздух ещё в 1935 году.

Советским Союзом каждая отрасль промышленности из сорока вновь создаваемых организовывалась, как положено, со своими проектными институтами, лабораториями, заводами, рудниками, шахтами, дополнительными железнодорожным и автомобильным транспортом и дорожной сетью. Каждая вновь создаваемая отрасль в соответствии с государственным планированием обеспечивалась всеми необходимыми энергетическими и материально-техническими ресурсами для решения основной задачи — постановки на производство и принятия на вооружение стратегического бомбардировщика «Ту-четвёртого», а главное — срочно подготовленными к его обслуживанию многотысячными квалифицированными кадрами, которые, вместе с их семьями, каждый день и на многие годы надо было и кормить, и содержать.

Кроме прочего, для новых, всё более тяжелых и скоростных военных машин отводились обширные запретные зоны, в которых с учетом требований авиации уже недалёкого будущего строились засекреченные авиабазы с всё более длинными и прочными бетонными взлётно-посадочными полосами, складами горюче-смазочных материалов и боеприпасов, тирами для пристрелки бортового оружия, ремонтными ангарами и оснащёнными всякими новинками мастерскими, оборудованными штабами, охранными и обслуживающими подразделениями, благоустроенными казармами и жилыми военными городками. Создавались полётные карты чуть ли не всех регионов земного шара, куда только могла занести стратегические машины военная необходимость, продолжалась организация надёжной связи, метеослужбы, контролирующей и прогнозирующей погоду уже почти по всему земному шару. Делалось многое и многое другое.

Осуществление комплекса стратегических государственных мероприятий подобного размаха и организационного совершенства теми же Германией и Японией было немыслимо.

Для динамического рывка государству необходимо иметь избыток экономической мощи, а Японии не по силам было одновременно снабжать воюющие флот и армию чуть не на половине акватории Тихого океана и развёртывать новые производственные мощности взамен заводов и фабрик, выводимых из строя американскими ковровыми бомбометаниями.

Тем не менее, воюющая Япония свой бомбардировщик G8N1 «Рендзан» создала.

Он был поменьше и внешне отличался от «Суперфортресса», но незначительно: не параболическая, а более традиционно выступающая уступом над фюзеляжем пилотская кабина, киль, образованный прямыми линиями, в отличие от скруглённой по лекальной кривой передней кромки киля «Боинга». Компоновка практически та же, продиктованная назначением.

Главное, в чём японский «Рендзан» проигрывал американской «Сверхкрепости», это практическое отсутствие возможностей серийного производства не металлических конструкций планёра самолета, а «умной» начинки по технологиям завтрашнего дня. Того навигационно-пилотажного комплекса приборов и сложнейшего оборонительно-наступательного оснащения, который сегодня значительно усовершенствован и объединён в расплывчатое понятие «авионика». Тем не менее, испытывая после окончания войны у себя в США трофейный «Рендзан», американские военные специалисты были потрясены лучшими аэродинамическими характеристиками японской машины в сравнении с их «Сверхкрепостями» Б-29.

Проект гигантского самолета породил в Японии вал и вторичной документации. Ещё продолжалось составление многотомных спецификаций на необходимый станочный парк и специальный инструмент, но каждый день войны, истекая, словно вода из клепсидры или песок из песочных часов, своим завершением знаменовал обусловленное возрастающей американской мощью уменьшение реальных возможностей обеспечения колоссальных потребностей постановки «Рендзана» на производство и принятия на вооружение. Не говоря уж о квалифицированном и бесперебойном наземном обеспечении регулярных боевых вылетов воздушного колосса. Хотя до материковой Америки он всё равно бы не долетел, с помощью «Рендзана» намеревались доставить крупные неприятности островным авиабазам ВВС США на Тихом океане, размещённым на том же Сайпане и Тиниане, а также военно-морским кораблям и авианосцам с их палубной авиацией. Супербомбардировщик «Рендзан» должен был взять на себя запоздалое решение задачи, оказавшейся непосильной японским линейным кораблям с их сверхмощной артиллерией. Роль линкоров была низведена авианосцами, этим новым оружием океанской войны, до почти декоративной. Только разве позволили бы американцы подняться в воздух хоть одному вооружённому японскому стратегическому бомбардировщику, этому их новому стратосферному линкору? И всё же, как поначалу мне думалось, чтобы японцам ознакомиться с конструкцией и начинкой вражеской машины, воспроизвести хотя бы её могучие поршневые двигатели, сначала надо было сверхмощную и сверхзащищённую «Сверхкрепость» сбить, причем, не над океаном, а над сушей, чтобы собрать все обломки и тщательно изучить, а ещё лучше вынудить американцев приземлить новейшую, секретную боевую машину по возможности без повреждений. Каким же оружием можно было решить эту важную задачу?

В поисках ответа на очередной вопрос, возникший при таком повороте моей темы, мне не стали подспорьем переводные авиационные справочники, потому что во многих из них встречалась типовая фраза: «С принятием на вооружение этого самолёта Японии стало возможно бороться со стратегическими бомбардировщиками ВВС США, потому что ему, единственному, оказалось по силам сбивать «Боинги — двадцать девятые». Между обложками справочника это одно и то же говорилось на разных страницах про истребители Ки-45 «Торю» («Победитель драконов»), Ки-61 «Хиен» («Ласточка»), его модификацию с двигателем воздушного охлаждения Ки-100, истребитель Ки-84 «Хаяте» («Ураган»), перехватчик Ки-44 «Шёки», иногда по-русски обозначается «Сэки» («Демон»). Про некоторые другие пишут