Читать книгу - "Мстислав Удалой. За правое дело - Станислав Чернявский"

Псковская община контролировала часть Латгалии – обширную область Талаву к северу от Риги; эта область мешала немцам проникать в Эстонию, ибо находилась у них на пути. А попасть в земли эстов очень хотелось.

Во главе Талавы стоял старейшина Талибальд, или Таливалдис. Возможно, он не обладал даже княжеским титулом. К востоку находилась еще одна латгальская область, Атзеле, которую псковичи звали Чудь Очела и также считали своею данницей. Местные балты ладили с псковичами и даже принимали православие, что автоматически делало их своими, русскими. Пришельцы-рыцари какое-то время не трогали эти районы, а пытались обходить стороной, что продолжалось, впрочем, недолго.

На эстонской сцене появился монах-воин Бертольд, которого рыцари выбрали комтуром, то есть командором. Они захватили деревянную крепость племени вендов, назвали ее Венден и перестроили в мощный замок. С тех пор она стала опорой для завоеваний рыцарей в Ливонии.

Бертольд придрался к тому, что часть латгалов страдает от набегов эстов из области Унгавния (Уганди), платившей дань Новгороду. Собственно, это были даже не набеги, а деревенская вражда с драками, но для Бертольда последний факт значения не имел. Предприимчивый комтур выступил в роли защитника обездоленных, а вот русские сделать этого не смогли. Бертольд собрал немецкий отряд, присоединил к нему вспомогательные части латгалов и начал завоевание Эстонии. В 1209 году немцы дошли до эстонского замка Оденпе – Медвежья Голова. Новгородцам же было не до того: вместе с Удатным они свергали «суздальское иго».

Правда, активность Бертольда напугала епископа Риги Альберта фон Буксгевдена. Епископ знал, что эсты находятся в зависимости от Новгорода, и опасался получить могучего врага. Состоялись переговоры, на которых стороны заключили мир и демаркировали границы. Эта тактика усыпила бдительность северных русских общин, которые больше занимались выяснением отношений между собой, чем расширением границ и противостоянием немцам.

Тем временем часть летов/латгалов перешла на сторону немцев, чтобы рассчитаться с эстами за обиды. Уже в 1210 году комтур Бертольд фон Венден повел их в набег на Медвежью Голову – Оденпе. Деревянный эстонский замок был взят и разграблен, а те мужчины-эсты, которые не успели попрятаться, – перебиты. Женщин победители щадили, превращая в пленниц. Восстановленный город Оденпе стал немецким данником.

Бертольд вернулся с богатой добычей. Его подвиги признал даже епископ Альберт. Тем более что события показали: с Новгородом можно не считаться, как и с Полоцком.

Сами эсты, однако, активизировались: напали на Венден и безуспешно пытались овладеть замком. К Бертольду пришли подкрепления, эсты отступили, заманили врага в засаду на переправе через речку Имеру и нанесли поражение. Немцы ответили новым походом, ради которого объединились силы меченосцев и рижского епископа. В 1211 году они взяли замок эстов Вильянди и переименовали в Феллин. Обе стороны вели войну без пощады. Немцы, разумеется, рисовали себя в рассказах, отчетах и хрониках благородными воинами, а эстов – бездушными варварами, которые жарят пленных заживо или удушают, предварительно вырезав на спине знак креста. Но тевтоны убивали пленных не менее жестоко. Сожжение еретиков или язычников на кострах как раз входило в моду в тогдашней Европе.