Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

Некоторые из бывших морских офицеров, находившихся на службе в учреждениях Морского ведомства, старались использовать недостаточную техническую подготовку ряда руководителей и своими действиями всячески подрывали боевую мощь Красного Флота. Они вели работу по сплочению на антисоветской основе бывших морских офицеров на кораблях и в учреждениях, по разложению моряков, натравливали их на политсостав, поддерживали связи с белогвардейскими морскими организациями за границей, в частности с «Морскими союзами» (Берлин, Париж), «Морским штабом» (Кобург), с английскими шпионскими центрами в Териоки, Копенгагене, Лондоне.

В связи с неурожаем противники власти большевиков возлагали большие надежды на широкое крестьянское антисоветское движение, которое должно было сказаться и на Красной Армии. Они надеялись возглавить его, опираясь на осевших среди крестьянства белых офицеров и вернувшихся из-за границы врангелевцев. Их очагами была Тамбовская губерния, в Поволжье Саратовская губерния, на Юго-Востоке — Донская и Кубанская области, Украина, Крым. Дальневосточная область, опорой, — отмечал Дзержинский в письме к Сталину 9 июля 1921 г., - могли быть исключенные из вузов студенты, сокращенные служащие, озлобленные преследованиями торговцы и др^[1753].

Трудное положение в городе, особенно в деревне сказалось негативно на армии и войсках ОГПУ. К 1925 г., с переходом от войны к миру, численность Красной Армии с 5,5 млн. человек сократилась до 562 тысяч. Многие красноармейцы были недовольны политикой власти в деревне. Они прямо заявляли: «Нам здесь рассказывают, что соввласть проводит правильную политику. Это неверно. Будучи на селе, я убедился, что крестьян душат хуже, чем при царе», «власть обманывает крестьян, каждый день пишут, что налоги уменьшаются. Политика партии неправильна, нужно из такой партии бежать». И бежали не только из партии, но и из комсомола.

Участились и случаи дезертирства, отказа от службы в армии и на флоте по различным причинам. В марте 1924 г. в СНК обсуждался вопрос о службе в армии сектантов. 22 марта 1924 г. Дзержинский писал Менжинскому о том, что сектантов следует поменьше жалеть; воинскую повинность заменить им высоким налогом в пользу армии или семей красноармейцев и, кого можно, привлекать в тыловое ополчение. — «Важно определить, кто будет исполнителем, чтобы не было взяток, поблажек, привилегий»^[1754].

Для недопущения негативных последствий Дзержинский рекомендовал знать истинное положение в армии. Выступая 23 января 1925 г. на 2-м Всесоюзном съезде советов Дзержинский говорил: «…Если мы желаем иметь крепкую и сильную армию, если мы желаем, чтобы она не подвергалась опасности влиянию контрреволюционных сил, мы должны изучить так называемые настроения армии, настроения крестьянства и искать пути, искать дороги и знать эти дороги, куда должны обращаться для устранения того, что иногда создает недоразумение..»^[1755].

На 2-м съезде сотрудников особых отделов ОГПУ в 1925 г. отмечалось, что в РККА развиваются «демобилизационные настроения среди красноармейцев и сильный упадок дисциплины….нас поражает огромное количество дезертиров….имеются письменные заявления о нежелании служить…в некоторых частях красноармейцы в виде протеста устраивают всякие демонстративные выходки, например, выливают пищу, не хотят принимать пищи и т. д…приказы выполняются нехотя, неточно». На этой почве была низкая дисциплина и велико число красноармейцев, преданных суду военного трибунала: в 1925 г. — 21 338, в 1926 г — 20 601^[1756].

Проанализировав влияния положения в деревне на политикоморальное состояние частей РККА и РККФ, помощник начальника особого отдела Северо-Кавказского военного округа Диаконов писал в марте 1925 г.: «С одной стороны — недовольство крестьянства налогами, с другой — недостаточная экономическая обеспеченность частей и с третьей — еще не изжитая грубость командного состава, дают возможность антисоветскому элементу повседневно указывать красноармейской массе на то, что виновниками крестьянской нищеты являются советская власть и РКП (б). Нередко это агитация достигает среди некоторой части красноармейцев своих результатов, красноармейцы становятся недоверчивыми к комполитсоставу и усиливают свое недовольство службой в Красной Армии». На антисоветские настроения многих красноармейцев указывал и заместитель начальника Особого отдела ОГПУ СКВО П.Г. Рудь в обзоре политического настроения частей округа 29 мая 1925 г.: «Среди части красноармейцев (меньшинство) имеется резко враждебное отношение к дисциплине….пишут, ведут разговоры о том, что, «когда пойдем воевать, то в первую очередь перебьем своих командиров… Подобных разговоров, угроз в различных тонах и вариантах за последние месяцы фиксируются десятками»^[1757].

Болезненно сказывались на положении армии и флота различные реорганизации, скоропалительные и порой непродуманные меры по ее сокращению.

8 декабря 1920 г. СТО образовал комиссию под председательством Дзержинского в составе Склянского, Преображенского и Рыкова для обсуждения вопроса о необходимости сокращения Красной Армии и отпуска части красноармейцев, передаче их на трудовые цели. Через два дня Дзержинскому было поручено сделать доклад, но он, ссылаясь на то, что Преображенский и Склянский были больше его «в курсе дела», попросил их выступить вместо него^[1758].

С окончанием Гражданской войны Советское правительство начало сокращение армии при обязательном сохранении ее боеспособности. К середине 1922 г. в составе Вооруженных Сил Советской Республики с учетом войск ГПУ и конвойной стражи насчитывалось 850 тыс. человек.

В апреле 1921 г. СТО утвердил состав специальной комиссии с задачей разработки конкретных мер по сокращению численности Красной. Армии и трудоустройству демобилизованных. В комиссию вошли М. И. Калинин, Ф. Э. Дзержинский, Э. М. Склянский другие. Одновременно с уменьшением численности Красной Армии в районах с наиболее сплоченным пролетарским населением (города Петроград, Москва, районы Урала) осуществлялся переход к смешанной (территориально-милиционной) системе, которая давала возможность социалистическому государству иметь необходимое количество кадровых дивизий на случай войны, а также вести подготовку всех призывных возрастов. Эта задача решалась в соответствии с постановлением X съезда РКП (б), в котором было сказано, что «по вопросу о милиционной системе у партии нет никакого основания пересматривать свою программу. Формы, методы и темп перехода к милиции целиком зависят от международной и внутренней обстановки, от продолжительности передышки, взаимоотношений города и деревни и пр.». Съезд признал, что на ближайший период «основой наших вооруженных сил должна являться нынешняя Красная Армия, по возможности сокращенная за счет старших возрастов, с повышенным пролетарским и коммунистическим составом»^[1759].