Читать книгу - "Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров"

Речь Орджоникидзе при встрече свелась к тому, что выговор наложен за дело, но работу выполнять некому, и потому Завенягин должен поехать обратно в Ленинград, идти в обком партии и требовать все, что необходимо. Требовать так, чтобы в Москве было слышно. Завенягин так и сделал.

Вскоре, это было сразу после разгрома зиновьевцев в Ленинграде, в ЦК пришла жалоба на действия Завенягина. Он и в самом деле потребовал обеспечить работу института. Через крики и ругань, через жалобы ленинградские партийные руководители эти требования выполнили. ГИПРОМЕЗ заработал в полную мощь. А вскоре пришла телеграмма из ВСНХ о снятии строгого выговора.

К тому моменту, когда начался XIV съезд РКП(б), который, по уверениям советских историков, впервые поставил задачу индустриализации, идея индустриализации не только витала в воздухе, но и уже была довольно детально разработана. Уже был создан первый перспективный план развития промышленности, который, правда, впоследствии серьезно переработали, и к моменту открытия съезда партии 18 декабря 1925 года он уже поступил в Госплан, изучался, обсуждался и сопоставлялся с контрольными цифрами Госплана на 1925/26 год. В самом Госплане развернулась работа по созданию большого генерального плана развития народного хозяйства СССР.

Нужно еще добавить, что кроме выработки первых вариантов перспективного плана в ВСНХ развернулась активная работа по строительству и подготовке коренной реконструкции промышленности. Эта работа была, по сути, первыми шагами индустриализации. Представленный в Госплан план строительства новых заводов был утвержден Президиумом Госплана за день до открытия съезда.

Интересно получается: задача стала выполняться еще до того, как она была поставлена партией. Здесь все было скорее наоборот. Резолюция съезда была признанием и политическим оформлением уже давно и бурно идущего процесса строительства.

В книге В.С. Лельчука «Социалистическая индустриализация СССР и ее освещение в советской историографии» приводится любопытное обстоятельство, связанное с этой резолюцией XIV съезда. Проект резолюции съезда по хозяйственной политике был написан Бухариным вполне в нэповском духе. В его проекте Сталин сделал свои поправки, коренным образом изменившие смысл всего документа:

«СССР (далее поправка)…из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование…

Чтобы СССР представлял собой (далее поправка)…самостоятельную экономическую единицу, строящуюся по-социалистически и способную благодаря своему экономическому росту служить могучим средством революционизирования рабочих всех стран и угнетенных народов колоний и полуколоний»[88].

Проект резолюции, скорее всего, писался в самый последний момент перед съездом или даже уже в день открытия, после утверждения Госпланом плана строительства новых заводов. Поправки Сталина в проекте приводили резолюцию в соответствие с уже фактически сложившейся реальностью и давали этой реальности политическое объяснение.

На этом съезде Сталин выступил с политическим отчетом ЦК. В нем, как обычно, давался отчет в политике партии внутри страны и на международной арене. Сталин, рассказывая о международном положении, сделал гвоздем своего доклада план Дауэса, предложенный правительству Германии. Согласно этому плану, Германия должна была выплатить репарации, установленные Версальским мирным договором, получив прибыль от торговли со странами Восточной Европы, в первую очередь с СССР. Речь в плане шла о сумме 130 млрд. золотых марок. Сталин же заявил, что план этот составлен «без хозяина». Советский Союз не собирается превращаться в аграрный придаток Германии:

«Отсюда вывод: мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок»[89].

В этой фразе Сталин впервые сформулировал генеральный хозяйственный курс партии. Это – главное определение задачи индустриализации. Как мы увидим, с этой задачей Сталин справился блестяще.

На съезде, после выступления Сталина, по заявлению делегатов от ленинградской парторганизации, содоклад к отчету ЦК сделал Зиновьев. Согласившись в целом с политикой индустриализации, он поставил вопрос о том, что нужно разобраться с тонкостями теоретического вопроса о государственном капитализме, и что не нужно, ни в коем случае, смешивать нэп с социализмом.

Этот содоклад тут же вызвал ответный удар. Сразу же после Зиновьева выступил Бухарин с бурной речью, в которой обвинил Зиновьева в размежевании с линией ЦК. Сторонники Сталина и Бухарина устроили на съезде погром зиновьевцев. В течение нескольких дней один оратор за другим били по Зиновьеву, его позиции и сторонникам. Под конец многодневных прений выступили Молотов и Сталин. Молотов огласил некоторые факты из жизни и деятельности руководства Ленинградской парторганизации. Зиновьевцы, по представленным им сведениям, занимались махинациями с голосованиями и формировали руководящие органы организации по своему усмотрению. А Сталин выступил против Сокольникова. Он говорил на съезде о том, что нужно расширять ввоз готовых товаров, чтобы заполнить рынок. Сталин заявил:

«Я хочу сказать, что здесь тов. Сокольников выступает, по сути дела, сторонником дауэсизации нашей страны… Отказаться от нашей линии – значит отойти от задачи социалистического строительства, значит встать на точку зрения дауэсизации нашей страны»[90].

Зиновьевцы потерпели на съезде сокрушительное поражение. Они не выдержали напора критических, разгромных выступлений, делали одну ошибку за другой и в конце концов оказались полностью разбитыми. На съезде прошла резолюция со сталинскими поправками. Оппозиционеры уже ничего не смогли сделать.

Вот здесь мы подошли к тому моменту, когда становится ясным, почему индустриализацию СССР можно с полным правом назвать сталинской. Советские историки употребляли другие названия, более нейтральные и политкорректные: «социалистическая индустриализация», «индустриализация СССР». Труды, в которых эти события назывались подобным образом, подавали их так, словно процесс индустриализации шел сам собой, самотеком, согласно каким-то «объективным» закономерностям. Это были книги о советской экономике, которая почему-то решила индустриализироваться. Роль Сталина и его соратников в них совсем никак не показана. Более того, некоторые историки договариваются до того, что утверждают, будто бы у Сталина не было готовой программы индустриализации и в этом вопросе он шел за Бухариным[91].