Читать книгу - "Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков - Егор Яковлев"

Большевики стали пропагандировать идеи мира и передачи власти Советам. Кстати, в солдатской среде Ленин был совершенно неизвестен. Нижние чины вообще мало разбирались в политике. За те месяцы, что прошли с начала революции, большую популярность получил Александр Федорович Керенский, особенно когда стал военным министром в мае 1917 года. Не так давно вышла книга профессора Бориса Ивановича Колоницкого «Товарищ Керенский», в которой отражена популярность этого политика в солдатской среде в том числе. Он был известен до революции как адвокат — защитник революционеров, поэтому его уважали прежде всего образованные солдаты. А именно они, как правило, избирались в солдатские комитеты и были главными агитаторами.

Вообще же «политическая физиономия» военной части чаще всего было связана с политической принадлежностью самого активного солдата. Если он эсер, значит, остальные эсеры. Если большевик, значит, и остальные тоже. Группа Плеханова «Единство», которая стояла на позициях правого меньшевизма, была довольно малозаметна в общем социал-демократическом движении. Тем не менее целый Волынский полк оказался ярым ее сторонником. Видимо, это было связано с тем, что ее идеи пропагандировал какой-то популярный солдат. А вот, например, запасной батальон Финляндского полка на протяжении 1917 года вел себя очень леворадикально. Объясняется это личностью местного солдатского лидера — интернационалиста Федора Линде. В Петергофе стоял 3-й пехотный полк, там наиболее популярным оказался представитель большевиков Петр Дашкевич. И даже когда он впоследствии работал в Петрограде, его однополчане продолжали считать себя большевиками.

Когда Ленин приехал в Петроград, его встречали в том числе солдаты. Из заметных представителей был почетный караул Балтийского флотского экипажа, кстати, элитная часть гвардии.

Довольно интересный факт.

Пришли они не по собственной воле. К апрелю 1917 года сложился определенный церемониал встречи эмигрантов. Когда они приезжали, Петроградский совет всегда выставлял караул. Ленина встречали как героя, как видного борца с царским режимом, как лидера одного из ответвлений социал-демократической партии. Всем было понятно, какая это важная фигура на политическом поле. Но интересно, что церемониал был практически всегда один и тот же для всех возвращающихся. К примеру, художник Юрий Анненков писал, что вместе с Лениным приехал знаменитый террорист Борис Савинков. Но это не так. Савинков прибыл спустя пару дней после Ленина на том же поезде, что и лидер эсеров Виктор Чернов. Чернова встречали точно так же, и, видимо, у Суханова в памяти два события просто слились в одно.

К приезду Ленина на Финляндский вокзал подогнали броневик, на котором вождь большевиков выступил сразу по прибытии. Из мемуаров мы знаем, что для «создания этой трибуны» пришлось приложить недюжинные усилия, ведь Ленин приехал в праздничные пасхальные дни. В казармах не было никого. Шофера нашли с трудом, а сам броневик взяли под предлогом испытаний из мастерских петроградского гарнизона. В общем, испытали, покатав Ленина по городу.

Как солдаты восприняли идеи Ленина передать власть Советам, бороться за немедленный мир без аннексий и контрибуций и раздать землю крестьянам?

Надо сказать, апрельские тезисы, хотя и были важным документом, стали известны солдатам далеко не сразу. Зато вокруг Ленина поднялась шумиха, связанная с его путешествием через территорию Германии в пломбированном вагоне. Более лояльные к Ленину политики называли это ошибкой, враги говорили, что он немецкий шпион. Парадоксальным образом именно это сделало имя Ленина широко известным в солдатской массе. Конечно, это усложнило работу его партии: большевистские призывы к немедленному миру без аннексий и контрибуций в этот период могли обернуться избиением агитаторов. Впрочем, изменить ситуацию помог Петроградский совет. Его представители, умеренные социалисты, выезжали в военные части и разъясняли, что Ленин не изменник. Да, его точка зрения экстравагантна, но в целом она нормальная. Ведь многие воевать уже не хотели. Люди стремились вернуться домой к семье. И революционное оборонничество в этом смысле выглядело неким компромиссом: это не война в полном смысле слова. Идея оборонцев в том, что нужно держать фронт, но вперед не ходить, чужих земель не захватывать.

Тем не менее Керенский назначает на июнь наступление русской армии. Главный удар должен наноситься на территории Австро-Венгрии. Как это влияло на настрой солдат?

Я упоминал о соглашении Временного правительства и Совета. Одним из его пунктов было неразоружение и невывод всех частей, которые участвовали в февральском восстании. Этого требовал Петроградский совет, и Временное правительство согласилось. По сути, после появления приказа № 1 армия подчинялась именно Петроградскому совету, и присутствие гарнизона в городе было гарантом защиты завоеваний революции. Весь гарнизон стал революционной гвардией.

В середине апреля ситуация начинает меняться. Из разных полков в Петроград съезжаются представители с фронта и требуют пополнения. Вы, мол, тут сидите, а мы там голодаем, да еще и немец давит. В результате Петроградский совет дал добро на возобновление пополнений. Это позволило командованию петроградского гарнизона отправлять войска на фронт. Часть войск подчинилась, часть нет. Главная проблема была связана с первым пулеметным полком — это 19 000 человек. Они снабжали самым передовым оружием и пулеметчиками весь фронт. Но они отказались выдвигаться. Полк был настроен большевистски, а часть солдат уже склонялась к анархизму. Идея наступления в этой среде была очень непопулярна. Вроде бы у нас революционное оборончество, и тут Керенский под нажимом союзников принимает решение наступать!

Не только пулеметчики — массово не хотели возвращаться на войну фронтовики-ветераны. Господствовало настроение, что они уже отдали долг родине. Пусть первыми идут те, кто там еще не бывал. И командование, как ни странно, с этим согласилось. Первыми на фронт отослали полицейских. Солдаты вообще считали их мародерами тыла. Из запасного батальона Измайловского полка даже специально в Москву ездили, чтобы набрать еще полицейских и жандармов и отправить их к действующим войскам. Следующие, кого собрались отправить на фронт, — новобранцы и те, кто еще не воевал. Кроме того, на фронт отбыли кадровые офицеры. Так Петроградский гарнизон сократился примерно до 200 000 человек — осталась наиболее антивоенно настроенная прослойка.

Керенский надеялся, что его авторитета хватит, чтобы заставить войска наступать. И действительно хватило, но само наступление обернулось отступлением, что усилило антивоенные настроения. В августе была неудачная попытка генерала Корнилова установить военную диктатуру с целью восстановления армейской дисциплины и продолжения войны. Многие офицеры этому сочувствовали, да и как было не сочувствовать? Однако в глазах солдат Корнилов, да и вообще каждый офицер превратились в контрреволюционеров, мечтавших ревизовать демократические завоевания революции. Кроме того, это была дискредитация Керенского. Пошли слухи, что он состоял в сговоре с Корниловым, но в последний момент испугался, что не сможет поделить с ним власть. Солдаты больше не верили, что Временное правительство сможет защитить их интересы. Они больше доверяли Совету. А за передачу власти Советам наиболее решительно стояли большевики, которые благодаря этой своей позиции с начала сентября резко набирают популярность и побеждают на выборах в Петроградский и Московский советы. Ленина шпионом больше никто не называет.