Читать книгу - "Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев"

Постепенно наши беседы в Кэмп-Дэвиде исчерпывались и подходили к концу, а чего-либо реального мы не достигли. Какое же коммюнике может получиться в завершение? Я чувствовал, что это угнетало Эйзенхауэра, но я ничем не мог ему помочь^[621]. Пришло время обеда, а после обеда мы решили возвращаться в Вашингтон. Эйзенхауэр предложил: «Давайте из Кэмп-Дэвида в Вашингтон поедем на машинах, а вы посмотрите на тот же отрезок пути из машины». Я согласился, мне тоже было интересно посмотреть насыщенность дорог автомобильным транспортом. Я много читал об этом, но хотел увидеть сам. Обед проходил торжественно, но атмосфера за столом была такой, как будто в доме лежал тяжелобольной. Такое чувство господствовало и с нашей стороны, и в еще большей мере у президента. Обед был похоронный, не свадебный. Просто контакты. Как говорят, не свадьба и не похороны. Видимо, президент заавансировался перед своими, когда решал вопрос о моем приглашении, и сейчас чувствовал, что его надежды не оправдались, никакой договоренности не будет достигнуто. Повторяю, что договоренность могла возникнуть, но надо было пойти для этого на реальные и разумные шаги. Если договориться, самому ничего не уступая, значит, принудить к капитуляции другую сторону. Пригласив нас, США проявили инициативу после долголетней идеологической войны, которую мы вели. Приглашение не давало им надежды принудить нас к капитуляции. Наоборот, мы укрепились в своих позициях, были неприступны, стояли, как гранит. Пообедали мы. Сели в машину, поехали вместе с Эйзенхауэром. Не помню, каким количеством фраз мы обменялись на всем пути, но очень малым, говорили скупо, разговор не вязался. Задавали вопросы о природе, беседовали о впечатлениях, которые возникали по пути следования. Как хозяин Эйзенхауэр разъяснял мне все, но это было лишь проявление необходимой вежливости, выдавливание из себя каких-то фраз, без которых в другое время можно было бы и обойтись. Приехали мы в Вашингтон. Эйзенхауэр отвез меня в резиденцию, где я жил, а потом отправился в Белый дом. Значит, все?

К концу моего пребывания в США мне доложили, что группа американских капиталистов желает организовать ужин в мою честь и просит моего согласия. После прежней встречи в Нью-Йорке у меня особого энтузиазма не возникало, потому что там организовали широкую встречу, присутствовало большое количество людей, но какого-либо обмена мнениями так и не было. Здесь же предстоял официальный прием деловых людей узкого круга. Но мне сказали, что стоит пойти, так как собираются влиятельные люди. В приглашении обозначалось 15 или 20 человек^[622]. Я дал согласие, был назначен ужин неподалеку от нашего посольства. Обставлен он был, как принято у них: в вечернее время, свечи, мягкий свет, полумрак. Сели за стол. Еда и питье – в умеренных количествах. Но ведь не это главное, деловые люди умеют много пить, однако не напиваться, умеют держать себя в обществе.

Мне стали задавать всевозможные вопросы. На те, которые заслуживали внимания, я отвечал по делу, а на анекдотические отвечал в таком же духе. Какой-то старый человек, очень дряхлый, но, как мне сказали, очень богатый и влиятельный, все допытывался, сколько мы добываем золота и почему не ведем торговлю с Америкой на золото: они могли бы продавать нам товары за золото^[623]. Конечно, мы его добывали, но берегли про «черный день», который может всегда настать. Золото оставалось соблазном для капиталистического мира. И не так уж много золота мы добывали, чтобы удовлетворить все свои потребности, расплачиваясь именно золотом. Наши потребности были выше. Поэтому требовалась торговля на основе взаимности. Только она могла создать возможности широкого обмена товарами, идеями и культурными ценностями. Я так и ответил.

Мой ответ вызвал удовлетворение. Они посчитали, что это острота, поэтому не просто смеялись, а от души хохотали. Что же я сказал? «Господин такой-то (фамилию не помню), отвечаю на ваш вопрос о золоте. Знакомы ли вы с тем высказыванием, которое сделал в свое время наш вождь Владимир Ильич Ленин, что пока нам золото нужно беречь? На каком-то этапе развития человеческого общества золото утратит свою ценность, поэтому золотом будут отделывать общественные туалеты. Вот мы и бережем золото, а когда настанет такое время и будет создан коммунизм, золото потеряет обменную ценность, и, чтобы выполнить завет Ленина, мы отделаем общественные туалеты в коммунистическом обществе золотом. Для того мы его и сберегаем».

Капиталисты дали волю своим легким, реагировали бурным весельем. Не помню, как отреагировал человек, который задавал вопрос. Тогда он стал задавать новые вопросы: о нашей стране, ее политическом устройстве, нес какую-то несуразность. Я отвечал соответственно, подпуская иронию. Публика понимала это и хорошо все воспринимала. Один из буржуев подошел и прошептал на ухо: «Господин Хрущев, вы не беспокойтесь, мы сами несколько смущены его глупыми вопросами, он очень стар, но мы все понимаем верно и одобряем ваши ответы». Мне было приятно услышать это. Увы, каких-то особых вопросов, которые дали бы надежду на развитие с нами деловых контактов, не припоминаю. И все же это была полезная встреча, хотя бы потому, что я непосредственно слушал их, а они напрямую слушали меня и конкретнее представляли себе нашу политику. Личные контакты, личное знакомство тоже всегда имеют полезные последствия.

Мне запомнились слова американца Макдаффи^[624] насчет личных контактов. Он побывал в Киеве сразу же после окончания войны, представляя организацию, которая оказывала помощь странам, пострадавшим от гитлеровского нашествия. Возглавлял организацию Ла Гардиа^[625], мэр Нью-Йорка и друг Франклина Рузвельта, выходец из Италии. Макдаффи хорошо относился к нам и там, где было в его силах, шел нам навстречу. Наши желания не совпадали с инструкциями, которые он имел относительно ассортимента поставок. США предлагали нам остатки ресурсов войны: тушенку, другие предметы потребительского характера. Мы же старались приобрести машины, трубы диаметром 500 мм для первого в СССР мощного газопровода из Западной Украины в Киев, просили и получали современные машины для прокладки траншей. Особую ценность представляли машины, которые покрывали трубы изоляцией. Наши специалисты впервые увидали их и вообще узнали о существовании таких машин. Эти машины были положены потом в основу наших разработок.