Читать книгу - "КГБ в Японии - Константин Преображенский"

Все мы отрицательно покачали головами.

— Еще бы, ведь наша печать ничего об этом не сообщала! — самодовольно усмехнулся преподаватель. — А этот раскол устроили-то не баптисты, а мы, КГБ! Хотели, понимаете ли, ослабить баптистов, создать две враждующие группировки! — Он вдруг умолк и как-то сник. Судя по всему, в этом расколе он принимал личное участие. Не за эту ли неудачу и сослали его сюда на преподавательскую работу?..

Преподаватель между тем оживился и продолжил свой рассказ:

— Написали мы, как положено, план, утвердили у товарища Андропова и стали крушить баптистов! Но баптисты почему-то не захотели следовать нашему плану! Хотя агентура в баптистском руководстве спровоцировала конфликт и подвела дело к расколу, большая половина верующих взяла да и ушла в подполье! Мы называем их раскольниками, но на самом деле их большинство! Какой уж тут контроль КГБ над баптистским движением! Мы утратили многое из того, что имели! Ведь среди баптистов-раскольников у нас агентуры практически нет! А по подполью работать, знаете ли, трудно… Если кому-нибудь из вас доведется собственными глазами увидать баптиста-раскольника, не упустите этот случай, постарайтесь использовать его в интересах профессионального роста…

Такой случай представился мне, и весьма скоро. После того как я, по окончании минской школы, был направлен в разведку.

Большинство обычных чекистов завидовали разведчикам, потому что у разведчиков по сравнению с ними довольно много преимуществ: и более высокий оклад, и выезд за границу, и освобождение, из соображений секретности, от обременительных повинностей, которые несут все сотрудники Комитета государственной безопасности, как то: дежурство на шоссе, соединяющем Кремль с Шереметьевом, и под проливным дождем, и на морозе, пока Брежнев или Черненко не проследуют туда и обратно; патрулирование злачных мест Москвы, чтобы прибывший к нам очередной американский президент не углядел чего-нибудь плохого; или, наконец, сопровождение Председателя Совета Министров СССР товарища Рыжкова в Чернобыль…

Причем сам-то Рыжков пробыл в смертельно опасной зоне минуты четыре и уехал, а бедных чекистов, выстроенных на всякий случай вдоль правительственной трассы, ведущей к Чернобылю, никто не подумал снять, и они простояли там очень долго… Говорят, все они получили определенную дозу облучения, но ни один из них не предъявил руководству КГБ каких-либо претензий. Считать ли этот поступок признаком гражданского мужества или, наоборот, трусости, я не знаю, тем более что некоторые из них состоят ныне на службе безопасности Украины…

И лишь однажды весь личный состав разведки привлекли к обременительному дежурству. Это случилось в конце семидесятых годов, когда в Московском метро прогремели взрывы. Официальные власти, по своему обыкновению, замалчивали эти случаи сколько могли, но когда слухи о них вышли из-под контроля и КГБ скрепя сердце сообщил об этом в ЦК коммунистической партии, последовало официальное сообщение ТАСС, которое было опубликовано в газетах и свидетельствовало о том, что верховная власть все же не в полной мере контролирует обстановку в стране.

Жертвы сами по себе вообще очень мало заботили советское руководство: оно ничего не сделало для того, чтобы вызволить советских людей из фашистского плена, а после войны проводило вблизи жилищ испытания ядерного оружия, а потом ожесточенно преследовало академика Сахарова, который открыто протестовал против этого.

Взрывы в Московском метро беспокоили партийное руководство исключительно с политической точки зрения. И поэтому КГБ получил жесткий приказ: ни одного такого взрыва больше не допустить и для достижения этой цели использовать все средства.

Именно поэтому ответственным за эту работу был назначен первый заместитель Председателя КГБ Андропова Семен Цвигун, который никогда раньше не занимался такими мелочами, как дежурства, — они были ему не по чину.

А поскольку Цвигуну подчинялась и разведка, она также почти в полном составе, за исключением только начальников, спустилась в метро и стала нести там патрульную службу.

Патрулирование было организовано вполне в духе нашего тоталитарного государства и было нацелено не столько на поимку террористов, сколько на устрашение злоумышленников потенциальных, чтобы ни одна буржуазная радиостанция вроде «Немецкой волны» не посмела вякнуть о том, что в Московском метро происходят взрывы.

Ежедневно многие сотни разведчиков и контрразведчиков спускались в метро и курсировали взад-вперед по всем направлениям до дурноты в буквальном смысле слова.

Строго говоря, нам было приказано ходить по составу из конца в конец, высматривая забытые вещи или подозрительных лиц, способных совершить очередной взрыв, но через несколько дней стало ясно, что обеспечить безопасность подобным образом невозможно, да и сама обстановка оставалась прежней: нервозной и напряженной, но без признаков терроризма. Обессилевшие от бесплодных попыток купить хоть что-нибудь из еды или носильных вещей в полупустых магазинах, пассажиры злобно толкали друг друга у дверей, затевали словесные перепалки, но бомбами не размахивали.

Профессиональным чутьем молодые чекисты угадывали, что в общем и целом в метро спокойно и установленный строгий надзор за ним все равно ничего не даст. Поэтому они опускались на кожаные сиденья вагонов, доставали из карманов пальто загодя припасенные книги и погружались в чтение. Так, за чтением, они коротали день заднем, по неопытности забыв о том, что, как и все в КГБ, они находятся под неусыпным контролем!

Вскоре одного из нас застукал за чтением книги кто го из начальников, решивший провести летучую проверку своих подопечных. А может быть, их случайно выявил кто-нибудь из отставников-чекистов, с годами не утративших бдительности. И тогда незадачливых контролеров из КГБ стали щучить всерьез, пуская за ними слежку, чтобы устроить потом грандиозную взбучку.

После этого мы снова стали ходить по вагонам из конца в конец.

Со стороны это выглядело довольно комично: по вагону метро пробирается хорошо одетый молодой человек, неумело шаря по сторонам настороженным взглядом, а за ним, в некотором отдалении, легко рассекая толпу, словно воду, следует тройка добродушных увертливых мужичков и простоватая, средних лет, женщина, прижимающая к груди хозяйственную сумку. Все четверо уверенно шествуют вдоль вагона, бросая на ходу: «Посторонитесь, мамаша!», или «Гражданин, пропустите женщину!», или «А ну, подвинься, малец!». Эти люди, казалось бы, не были знакомы друг с другом, но на самом деле были соединены между собой низкочастотной радиосвязью, и крошечные наушник и микрофон скрывались у каждого под воротником телогрейки.

Разумеется, эти хлопоты ни на йоту не увеличили служебную нагрузку главного начальника дежурств Цвигуна, эту работу за него выполняли подчиненные. Сам же он, отличаясь огромными габаритами, по-прежнему обедал несколько раз в день, а потом неторопливо беседовал с сердобольными врачами из Кремлевской больницы, вызванными в служебный кабинет.

Все его телефоны на это время отключались, кроме одного, красного, стоявшего на специальной подставке с надписью: «Брежнев».