Читать книгу - "Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923 - Георгий Чернявский"

Далее шел перечень около 30 дипломатов, в числе которых были такие известные политические деятели, как посол в Великобритании К.Д. Набоков, посол в США Г.П. Бахметьев, посол в Италии М.Н. Гирс, посол в Испании А.В. Неклюдов. Так в результате большевистского переворота Россия лишилась большой группы опытных и преданных стране дипломатов, ставших первой группой послеоктябрьских политических эмигрантов.

Одновременно Троцкий предпринимал первые меры по налаживанию большевистской дипломатической службы, опираясь вначале на «старого знакомого» матроса Н.Г. Маркина, которого он назначил своим секретарем вместе с Залкиндом. 27 октября Троцкий сам, без охраны, в чем проявилось определенное мужество, совершил своего рода пробный шаг: он нанес визит в здание МИДа на Дворцовой набережной, 6 (возле Певческого моста), однако был встречен случайно находившимися в здании сотрудниками с внешне вежливым, но холодным презрением. Затем товарищ министра Нератов не очень деликатно попросил Троцкого удалиться ^[180].

После этого инцидента по распоряжению наркома отряд вооруженных матросов под командой Маркина явился в МИД 4 ноября. У начальников отделов и департаментов были отобраны ключи от всех служебных помещений, и прежде всего хранилищ текущих деловых и архивных бумаг. Бывший начальник канцелярии Б.А. Татищев вынужден был отдать ключи от сейфов, где хранились шифры. Помещение было взято под охрану все тем же отрядом ^[181]. Ранее, 2 ноября, Троцкий по поручению ВЦИКа стал разрабатывать проект организации за границей «революционной дипломатической комиссии» с целью информирования зарубежных стран о событиях в России и ведения дипломатических переговоров ^[182].

Сама по себе эта инициатива свидетельствовала о том, что нарком пытался найти новые способы внешнеполитической деятельности. Но инициатива с созданием «революционной дипломатической комиссии» повисла в воздухе. Даже положение о ней создано не было.

8 следующие дни Троцкий стал подбирать штат ответственных сотрудников наркомата и дипломатического корпуса. Первый опыт с использованием людей подобных Маркину и Залкинду оказался крайне неудачным, так как они не обладали знаниями, необходимыми для работы в дипломатическом ведомстве, напротив, норовили оказывать на людей исключительно силовое воздействие и подчинять их себе при помощи угроз и давления. Для дипломатического же поприща необходимы были совершенно иные качества. Троцкий полностью убедился в этом, когда поручил Маркину публикацию секретных дипломатических документов, обнаруженных в архивных фондах царского и Временного правительств.

9 ноября Троцкий приказал распространить заявление Наркоминдела о том, что «народы Европы и всего мира должны узнать документальную правду о тех планах, которые втайне ковали финансисты и промышленники совместно со своими парламентскими и дипломатическими агентами» ^[183]. Открыв сейфы, Маркин увидел там массу бумаг с грифом «Секретно». Нимало не задумываясь, он стал собирать воедино все, что ему попадалось под руку, лишь бы на бумагах была заветная пометка о ее секретности. Правда, к этой работе были привлечены чуть более компетентный Залкинд и молодой востоковед Евгений Дмитриевич Поливанов ^[184], который до этого служил в МИДе — вначале в отделе печати, а затем в Азиатском департаменте (Поливанов предложил свои услуги большевикам сразу после Октябрьского переворота). Поливанов был человек огромного исследовательского таланта, в политике был малокомпетентен, но всячески стремился помочь новым властям. Вместе они чуть ли не мигом укомплектовали семь выпусков «Сборника документов из архива бывшего министерства иностранных дел», в которые вошли около 100 совершенно случайно подобранных текстов, немедленно изданные ^[185]. Последний выпуск, опубликованный в феврале 1918 г., завершался торжественным лозунгом, набранным на всю страницу: «Да здравствует международная конференция действительных представителей революционного пролетариата во главе с…», и далее следовал перечень ряда большевистских лидеров, включая, естественно, Ленина и Троцкого ^[186].

Сколько-нибудь существенного значения для истории, для характеристики внешней политики России перед мировой войной и в годы войны эти документы не имели ^[187], однако в огромной степени усилили враждебные чувства и раздражение правительств стран Антанты и ряда других государств по отношению к новой российской власти. Сами публикаторы конечно же абсолютно не понимали, что, собственно, они издают. Убедившись в полной бессмысленности дальнейшего издания такого рода документов без какой-либо системы, как и в том, что подобные издания только причиняют вред его деятельности на посту наркома, Троцкий распорядился прекратить совершенно бессмысленную затею. Маркин же, фактически провалившийся на дипломатическом поприще, был уволен из наркомата и отправлен в формировавшийся Красный флот, вскоре стал помощником командира Волжской военной флотилии и в 1918 г. погиб в бою.

Можно полагать, что печальный опыт безграмотной публикации дипломатических документов, осуществленной Маркиным вместе с его ассистентами, способствовал тому, что Троцкий постепенно приобретал опыт более эффективной государственной деятельности, осознавал, что одного «революционного инстинкта», а точнее, злобной разрушительной энергии для решения правительственных задач крайне недостаточно. Необходимо было, как все более понимал нарком, привлечение к дипломатической работе квалифицированных сил, по возможности специалистов данной области или, по крайней мере, людей, более или менее хорошо знакомых с западной и восточной культурой, владевших языками, умевших быстро схватывать мысль собеседника и участника переговоров и аргументированно отвечать как в письменном, так и в устном виде. У Троцкого вырабатывалось уважительное отношение к «спецам», которое в еще более яркой форме вскоре проявится в руководстве им военными делами.