Читать книгу - "1917–1920. Огненные годы Русского Севера - Леонид Прайсман"

Если в первых девяти постановлениях принимаются меры, которые должно было осуществить демократическое правительство, решившее следовать твердому курсу, то 10-е постановление противоречит этому. Панический страх испортить отношения с рабочими привел к половинчатой формулировке, не отменяющей грабительский характер национализации и оставляющей недовольными как широкие буржуазные слои, так и рабочий класс.

В Архангельске ситуация была другой, чем во многих районах страны, как, например, на Урале и в Поволжье, где кадровый пролетариат на крупных предприятиях успел сильно разочароваться в советской политике. Здесь не было крупных промышленных предприятий. Архангельск был уникальным городом, где зимой – весной 1918 г. благодаря вывозу большевиками поставленной союзниками продукции реальная зарплата портовых рабочих выросла. Было определенное недовольство действиями большевистских властей, связанное с задержкой зарплаты, с трудным продовольственным положением Северной области, с подчинением профсоюзов. Но в целом массы неквалифицированных рабочих были довольны советской властью.

ВУСО старалось проводить политику в интересах рабочего класса, но при этом жестко подавляло все советские учреждения. 7 августа ВУСО опубликовало обращение к рабочим города Архангельска и Архангельской губернии. В обращении выражалась уверенность, что рабочие окажут поддержку властям в «восстановлении единства России и утверждении народовластия, и спасении революционных завоеваний народа». Говорилось, что отдел труда ВУСО имеет одну цель – защиту интересов трудящихся. Подчеркивалось преимущество новых властей перед большевиками: «В противоположность недавно ушедшей большевистской власти – новое правительство будет твердо проводить принцип невмешательства в деятельность рабочих организаций». Настойчиво проводилась мысль: «Вся политика большевистской власти, не имеющая ничего общего с социализмом, бесконечно разжигаемая гражданская война, полная капитуляция перед Германией, лишь разрушала производительные силы, губила целые самые важные отрасли производства, обрекая рабочих на безработицу, голод и вымирание». ВУСО терпеливо объясняло рабочим, что для восстановления разрушенной промышленности нужно использовать деньги и опыт буржуазии, т. е. провести денационализацию, и обещало осуществить «широкий государственный контроль с участием в нем рабочих представителей». Отдел труда предлагал начать «широкую разработку государственного социального законодательства по охране и по удовлетворению насущнейших нужд рабочих»^[130].

ВУСО уже в первые недели постарался выполнить свои обещания. Были выпущены постановления, подтверждающие завоевания рабочего класса во время революции: 8-часовой рабочий день, страхование по болезни, право на оплачиваемый отпуск, заключение коллективных договоров, запрещение женского и детского ночного труда. Правительство в заигрывании с рабочими часто шло слишком далеко, не задумываясь о том, есть ли у него средства для этого. С рабочими Архангельского порта и судоремонтного завода, принадлежащих государству, осенью 1918 г. были заключены новые коллективные договоры, предусматривавшие право рабочих на 4-недельный оплачиваемый отпуск и на получение заработной платы во время простоев предприятия. Но при этом дневная норма выработки была сокращена на 40 % под фантастическими предлогами сокращения рабочего дня и общего снижения производительности труда^[131]. Получается, что за то, что рабочие стали хуже работать, им сократили рабочий день и заплатили повышенную зарплату. Согласительная комиссия из представителей управления порта и профсоюзов выработала соглашение о ставках зарплаты. Согласно соглашению, рабочий низшей квалификации получал в месяц 400 рублей. Еще более 100 рублей начислялось на покупку одежды. Интересно, что районный комендант, фактический диктатор района, получал 500 рублей в месяц, офицер для поручений – 350. Офицеры в действующей армии Севера, ежедневно рискующие жизнью, получали: подпоручик – 200 рублей по чину плюс 300 по должности командира роты, полковник получал 500 рублей по чину и 500 рублей по должности командира полка. Неквалифицированные рабочие получали как младшие офицеры, а квалифицированные – как командиры частей. Хорошо жилось рабочим под руководством белогвардейских властей Северной области. Но им этого казалось мало, некоторые их требования выглядели просто анекдотичными. Представители рабочих потребовали, чтобы им были даны деньги на покупку раз в год костюма стоимостью в 500 рублей, но правительство решило, что это уже слишком, и требование было отвергнуто.

Но если правительство было готово идти навстречу экономическим интересам рабочего класса, то со всеми институтами большевистской диктатуры и оставшимися в области ее сторонниками оно решительно боролось. 6 августа ВУСО постановило: «Архангельский Губернский Совет Народного Хозяйства упразднить»^[132]. 13 августа было принято решение об упразднении рабочего контроля^[133]. Архангельский совет был немедленно распущен. Интересно, что Комуч сохранил совет рабочих депутатов, продолжавший действовать даже после принятия 30 августа 1918 г. большевистской резолюции о власти. Комуч, несмотря на решительные требования финансового совета, не решился ликвидировать губернский совнархоз. ВУСО проводило более решительную политику.

Напряженную борьбу между социалистическим правительством, с одной стороны, и буржуазно-офицерскими кругами – с другой, часто вызывали вопросы, казавшиеся чисто символическими, но которым придавалось колоссальное значение. Таким стал вопрос о флаге. Он обсуждался на заседании ВУСО 4 августа. Этому заседанию предшествовали драматические события. Утром 3 августа перед началом собрания Совета профессиональных союзов Ф. И. Наволочный приказал повесить на здании Совета красный флаг. Но через несколько минут на заседание ворвался инженер Дербизо с револьвером в руках и потребовал снять флаг и вывесить вместо него национальное русское трехцветное знамя. ВУСО приняло решение: «Признать, что, хотя обязательным и официальным флагом для власти Северной области является сочетание двух флагов – национального и красного, – тем не менее это не налагает каких-либо обязанностей на граждан о вывешивании именно и только этого флага. Граждане вольны вывешивать любые флаги, любых цветов и комбинаций цветов, кроме флагов вражеских государств»^[134]. Вопрос о флаге являлся яблоком раздора в тех областях России, где к власти пришли умеренные социалисты. Но если Комуч постановил, что должен был быть только красный флаг, «красная тряпка», как называли его офицеры, руководившие армией Комуча^[135], то ВУСО пыталось найти компромисс. Но как это часто было в истории Гражданской войны, компромисс никого не устраивал. Против красного флага решительно выступили офицерские круги и союзное командование. Вскоре после решения ВУСО о двух флагах приказом генерала Пуля было запрещено вывешивание красного флага. Этому приказу предшествовал конфликт между Чаплиным и Чайковским. Чаплин вспоминал: «Ряд первых же распоряжений правительства <…> нисколько не отличался по духу от декретов большевиков, объявление красного флага национальным, акт, который был аннулирован после крупного столкновения со мной Чайковского, – все это создавало крайне тяжелую обстановку для работы»^[136]. ВУСО не удалось добиться поддержки рабочих во многом из-за политики союзного командования, не прислушивавшегося к пожеланиям правительства. Уже 6 августа на заседании ВУСО «Лихач, докладывая по Отделу Труда, указал на произвольные аресты рабочих, выселение профессиональных союзов, расчет членов фабрично-заводских комитетов, а равно на закрытие Временной Городской Управой популярной в массах примирительной камеры, как на факты, создающие тревожную атмосферу в рабочих кругах, констатировав нежелательность и вред подобных настроений для новой власти…»^[137]