Читать книгу - "1917–1920. Огненные годы Русского Севера - Леонид Прайсман"

У Антанты на счету был каждый солдат, и поэтому решили отправить в Архангельск только шесть британских, французских и итальянских батальонов. Союзники повели дипломатическую атаку на президента США В. Вильсона, добиваясь его решения об отправке американских войск на Север и в Сибирь. Вильсон сомневался в необходимости посылки войск в Россию для утверждения власти противников большевиков. По его мнению, русский народ не хотел этого. Один из его помощников писал в дневнике 9 июля 1918 г.: «Говоря о решении Военного Совета, насчет России, он (Вильсон. –Л. П.) сказал, что предлагается немедленно достичь столь неосуществимой цели, что он часто гадает, то ли сам сошел с ума, то ли они»^[104]. Вильсон согласился отправить американцев в Россию. Он считал, что главными целями интервенции должны стать оказание помощи чехам, поддержка усилий России в самоопределении, оказание русским любой приемлемой помощи и защита военных складов. Для Севера выделялись войска, которые должны были принять участие в сражениях во Франции (см. ниже), но они смогут прибыть на Север только в сентябре. 26 июля 1918 г. в Мурманск прибыл батальон 21-го французского колониального полка – 871 человек. Отправка на Русский Север французских колониальных частей или итальянских солдат свидетельствует о легкомысленном отношении союзного командования к экспедиции на Север. В отличие от мнения всех военных союзных представителей в России, командование считало, что немногочисленные, второсортные, не подготовленные к условиям войны на Севере подразделения союзных войск при поддержке местного населения смогут разгромить большевиков и дойти до Москвы и Петербурга. Напряженные бои на Западном фронте не являются оправданием. Когда воюют многомиллионные армии, несколько хороших батальонов всегда можно выделить без ущерба для основного фронта.

В конце июля положение в Архангельском крае было очень тревожным. В различных районах губернии вспыхивали восстания против советской власти. Крупнейшее восстание произошло 21 июля во втором по численности населения городе губернии – Шенкурске в ответ на попытку на основании декрета Совнаркома от 12 июня осуществить мобилизацию в Красную армию. Большевистские власти понимали, что их положение ухудшается, и прибегли к своему любимому методу – террору. Он особенно усилился после прибытия в край М. С. Кедрова. 23 июля 1918 г. за сотрудничество с интервентами был расстрелян командир формирующегося Архангелогородского полка капитан И. Иванов. Подпольщики оказались в отчаянном положении. Они понимали, что надо спешить, но уверенности в своевременном прибытии союзных сил у них не было. Чайковский вспоминал: «Мы знали, что в случае восстания против большевистской власти мы могли бы <…> выдержать один-два дня, но не больше, так как они могли подвести подкрепление из Вологды по рельсам или пароходами по Северной Двине. <…> мы были недостаточно сильны, чтобы упредить их. Все, что мы знали, было то, что союзные послы, остававшиеся здесь до 26–27 июля, обещали нам поторопить приход сил»^[105]. Чаплин был того же мнения: «Более всего меня беспокоила возможность, что в нужный момент ген. Пуль не подойдет к Архангельску и предоставит нас всех собственной участи, т. е. неминуемой гибели»^[106]. Дипломаты союзников, находившиеся проездом в Архангельске, встречались с Чаплиным, сумевшим убедить их, что медлить с высадкой десанта нельзя. Английский посланник Ф. Линдлей писал министру иностранных дел Дж. Керзону, что Чаплин «в отчаянии» от бесконечных отсрочек высадки союзников, потому что в случае восстания «он вряд ли сумеет удержать город дольше нескольких дней и противостоять силам, присланным на помощь большевикам»^[107].

Прибывшие в Кандалакшу 30 июля послы стали требовать от Пуля решительных действий. Они обещали Чаплину, что 2 августа союзные войска будут в Архангельске, но Пуль колебался. Он мог отправить в Архангельск только французский колониальный батальон и несколько рот английских пехотинцев – всего около 1400 человек. При всем его презрении к Красной армии Пуль понимал, что этих сил абсолютно недостаточно. Но, в конце концов, он принял решение начать операцию. Первый отряд кораблей вышел из Мурманского порта вечером 30 июля. В него входили французский тяжелый крейсер «Адмирал Об», британский легкий крейсер «Аттентив», корабль для гидросамолетов «Найрана», 6 военных тральщиков и яхта «Сальватор» со штабом генерала Пуля на борту. 31 июля в Архангельск отправился второй отряд кораблей: 4 транспорта с войсками, 4 военных тральщика и миноносца.

В ночь с 1 на 2 августа Чаплин начал действовать. Он писал: «…освобождение всей области совершилось благодаря применению именно того метода разложения, как верхов, так и воинских частей, который так часто применялся самими большевиками»^[108]. Части красного гарнизона: эскадрон, артиллерийская батарея, Беломорский конно-горский отряд перешли на сторону заговорщиков и приняли активное участие в перевороте. Архангелогородский полк отказался выступить против восставших, а лучшая часть гарнизона – Железная бригада – была отправлена в Шенкурск на подавление восстания. Морской офицер Чаплин прекрасно понимал, что наиболее опасным противником являются матросы. Поэтому самый большой отряд под руководством опытных офицеров был послан для захвата портового района Соломбалы и для разоружения экипажей стоящих там судов. Другой отряд должен был занять район Бакарицы, железнодорожную станцию Исакогорка и разрушить железнодорожное полотно до Архангельска, чтобы воспрепятствовать переброске свежих красноармейских частей. Были посланы отряды для занятия правительственных зданий. План был полностью выполнен. Чаплин свидетельствовал: «В самом Архангельске абсолютно никакого сопротивления оказано не было, лишь в Соломбале и на некоторых мелких судах флотилии были слабые попытки к сопротивлению, да пришлось вести бои на левом берегу Двины на Исакогорке и железнодорожном пути»^[109]. Виккорст получил от большевистских властей приказ затопить два хорошо вооруженных ледохода. Приказ способствовал планам заговорщиков. Виккорст понимал, что матросы, выгнавшие всех опытных офицеров, с задачей не справятся и проход для союзных судов к Архангельску останется свободным. Так и получилось, команды после потопления своих судов уехали в Петроград. Таким путем красноармейский гарнизон Архангельска лишился преданных бойцов.

Победе способствовала паника, охватившая большевистскую верхушку города при получении первых известий о кораблях союзников, держащих курс на Архангельск. Началось стремительное бегство. Евгения Фрезер вспоминала: «Река представляла собой небывалое зрелище. Все колесные пароходы, все плавсредства, попавшие в руки большевиков, уходили вверх по реке на юг»^[110]. Большевики успели забрать из банков и ссудных касс все наличные деньги и увести с собой заложников. Чайковский писал: «…большевистские власти, ввиду приближающейся для них самих опасности, решили начать эвакуацию. Главные из них убежали, захватив с собой 45 млн рублей из государственного банка. <…> Также они взяли с собой 16 лучших общественных работников, вдобавок к тем, которых вывезли из города раньше в качестве заложников. <…> Во многих правительственных учреждениях, вроде госпиталей и др., они захватили кассы, не заплатив за месяц или два жалованья, предоставляя тем, кто их сменит, расплачиваться за их долги. <…> Во многих провинциальных городах они сделали то же – ограбив казну и взяв лучших людей заложниками»^[111].