Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

Комиссия «дала старт» 28 февраля 1922 г., когда газета «Правда опубликовала от имени ГПУ статью «Работа эсеров» — сообщение о контрреволюционных действиях и террористической деятельности партии правых эсеров. В ней, в том числе, утверждалось, что «в распоряжение ГПУ в последнее время поступил ряд важных и ценных материалов, подтверждающих имевшиеся давно сведения о террористической и боевой деятельности ПСР в годы Гражданской войны». В это же время за границей при содействии ГПУ была опубликована брошюра Г.Семенова (Васильева), бывшего начальника центрального летучего боевого отряда ПСР и руководителя террористической группы, занимавшегося организацией покушений на советских вождей, в частности, на В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева, В. Володарского, М.С. Урицкого и проведшего ряд экспроприаций.

В этой брошюре, вышедшей под названием «Военная и боевая работа ПСР в 1917–1918 гг.», были помещены разоблачительные материалы о роли правых эсеров в годы Гражданской войны. Газета «Правда» также напечатала показания одного из бывших крупных деятелей ПСР Лидии Коноплевой, подтвердившей данные брошюры Семенова^[1584].

Григорий Иванович Семенов происходил из семьи революционеров, в революционном движении начал участвовать с 1904 г., в 1906 г. вступил в группу анархистов-коммунистов и был связан с ними вплоть до 1912 г.; впервые арестован в 1907 г. и сослан в Архангельскую губернию; в 1912 г. эмигрировал во Францию, с 1912 по 1921 гг. состоял в партии эсеров, в 1915 г. вернулся в Россию, а после 1917 г. стал членом исполкома Петроградского совета, возобновил знакомство с видными большевиками: Н.Н. Крестинским и А.С. Енукидзе. После октября 1917 г. Семенов стал членом Петроградского комитета ЦК партии левых эсеров, руководил Петроградской военной организацией, был активным сторонником физического устранения видных большевиков. В 1918 г. организовал «центральный боевой отряд» в количестве 15 человек для проведения терактов против В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого. Первой его жертвой стал нарком по делам печати В. Володарский, убитый 20 июня 1918 г.

К началу процесса над эсерами Семенов уже был штатным сотрудником Разведывательного управления РККА и членом РКП (б) с сентября 1918 г., арестован военконтролем (военной контрразведкой РККА) за принадлежность к военной организации ПСР. В то время, как Ф. Каплан была расстреляна, Семенов содержался в тюрьме, просидев 9 месяцев, до весны 1919 г. Три года спустя, на процессе он утверждал, что именно в тюрьме «происходит глубокий внутренний процесс, идет коренная переоценка… пришел к признанию необходимости диктатуры пролетариата». Это письмо было подготовлено Семеновым с участием чекистов, пытавшихся склонить его к сотрудничеству в обмен на жизнь и свободу. Сам Семенов отмечал, что его взял на поруки. А. Енукидзе. После амнистии в феврале 1919 г. он начал сотрудничать с Разведывательным управлением РККА, официально оставаясь в партии «меньшинства» партии эсеров, и в основном находился на закордонной работе в военных кругах белой эмиграции, строившей планы свержения советской власти. В 1920 г. был арестован польскими властями, сидел в тюрьме, но весной 1920 г. сумел вернуться в Россию, в конце 1920 г. инспирировал разрыв с меньшинством ПСР.

Семенов оказался для советской разведки уникальным приобретением. Внутри страны и на закордонной работе он успешно использует репутацию непримиримого борца с большевиками и старые связи в кругах эсеров и анархистов. Дзержинский высоко ценил работу Семенова^[1585].

В начале 1920-х г. Семенов получил задание — принять участие в нанесении решающего удара по вчерашним соратникам по партии эсеров. В соответствии с планом ГПУ ему и Л. Коноплевой, как наиболее авторитетными бывшими функционерам ПСР, отводилась главная роль «могильщиков партии». С этой целью Семенов и написал брошюру, которая была тщательно отредактирована в ГПУ, а затем издана в Германии и стала серьезным фактом стороны обвинения.

Сразу после ее выхода, 28 февраля 1922 г., «Известия ВЦИК» опубликовали информацию о предложении Президиума ГПУ предать суду Верховного ревтрибунала арестованных лидеров ПСР. Характерно, что имя Семенова первым было названо в этом документе: «ГПУ призывает гражданина Семенова (Васильева) и всех с.-p., причастных к деяниям этой партии, но понявших ее преступные контрреволюционные методы борьбы, явиться на суд над партией социалистов-революционеров». Пользуясь «персональным приглашением ГПУ», Семенов и Коноплева явились на следствие и дали разоблачающие показания. Летом 1922 г., в числе прочих обвиняемых, Семенов и Коноплева предстали перед судом по процессу 34 членов ЦК и активистов партии эсеров. По сути дела они вдвоем своими показаниями предопределили судьбу многих обвиняемых^[1586].

Во время подготовки процесса возникли проблемы чисто этического свойства. Дело в том, что в связи с книгой Семенова бывшие члены партии эсеров, «теперь находящиеся в наших рядах или работающие фактически как коммунисты», оказались в совершенно невыносимом положении. Как среди эсеров, так и обывателей многие не могли понять «всей глубины переживаний этих товарищей, отношения к ним неизбежно выливаются в самой омерзительной форме. «Для мещанской психологии, — писал Дзержинский, — они являются авантюристами, убийцами, взломщиками, «темными личностями». Для психологии связанных с эсеровской работой людей и для самих эсеров они тому же ренегаты, предатели и провокаторы». Для ГПУ же моральная чистота побуждений этих людей была вне всякого сомнения». Учитывая сложное положение, Дзержинский в обращении ЦКК РКП(б) считал необходимым, чтобы они нашли полное понимание и нравственную поддержку и просил издать специальный циркуляр, разъясняющий обязанности коммунистов в отношении к таким, как Семенов и Коноплева. Сам же председатель старался поддерживать выходцев из других партий, если они зарекомендовали себя безупречной работой. Например, 31 декабря 1921 г. он дал положительный отзыв о Брагинском в Центральную Проверочную Комиссию: «Считаю своим долгом дать свой отзыв о тов. Брагинском, который два последних года работал в ВЧК. За все это время т. Брагинский ценился мною как деловой работник и преданный товарищ. Его бывшее эсерство абсолютно не сказывалось в его работе и не вызывало в процессе его работы подозрений со стороны кого-либо из его сотоварищей и непосредственных его начальников. Партийные свои обязанности он тоже выполнял. Относительно его личности тоже ни разу никто, никогда не возбуждал передо мной каких-либо вопросов. На основании этого я ценил т. Брагинского как дельного, преданного делу революции товарища»^[1587].

3 июля 1922 г. письме в ЦКК РКП (б) Дзержинский дал отзыв о Э. Фишмане, в котором написал, что знает Фишмана с октябрьских дней 1917 г. Будучи левым эсером, он «принимал активно участие в октябрьские дни. После июльского восстания перешел на нелегальное положение. Затем был арестован. Был выпущен и наконец изъявил желание вступить в РКП и был принят. Полагаю, что переход у него искренний. Личных качеств его не знаю»^[1588].