Читать книгу - "Специалист в Сибири - Рудольф Волтерс"

Селедка — 5 рублей

Биточки (фрикадельки) — 6 рублей

Судак (рыба) — 8 рублей

Куропатка — 8 рублей

Немецкий бифштекс — 9 рублей

Осетр — 12 рублей

«Министерский» шницель — 15 рублей

Фрикасе из курицы — 15 рублей

Рислинг (грузинское белое вино), бутылка³/₄ л. — 14 рублей

Портвейн (Крымский), бутылка³/₄ л. — 22 рублей

Водка, бутылка³/₄л. — 23 рублей

Шартрез (Ленинград), бутылка^З/₄ л. — 48 рублей

Иногда в ресторане можно было купить шоколад, 12 рублей за плитку, иногда печенье — 36 рублей кило.

Я был одним из немногих иностранцев, более или менее довольных работой, снабжением и обращением. Многим, однако, с самого начала приходилось плохо.

Был у меня знакомый датчанин, которого бюро специалистов в Вене наняло на работу на два года инженером-железнодорожником. Он подписал договор с горным трестом, который, по словам венского советского представителя, занимался также и железными дорогами. Датчанина послали из Москвы в Новосибирск. Здесь не знали, что с ним делать, и послали его двумя месяцами позднее в Ленинск, в сибирский угольный район. По дороге туда он заснул в поезде и проснулся только на маленькой станции в глубине Алтая. После долгих блужданий и приключений он прибыл в Ленинск, где тоже не знали, что с ним делать. Через месяц он снова оказался в Новосибирске. Еще два месяца он ничего не делает, но зарплата ему идет. Его пытаются еще раз послать подальше, на этот раз в Томск. Он отказывается и переходит в трест «Сибирские железные дороги». Здесь он попадает не в тот отдел и сидит еще два месяца без работы, потому что переход в проектный отдел из-за запрета на прием новых сотрудников после первого января становится невозможным. В результате долгих и трудных переговоров ему удается после шести месяцев ничегонеделания в России расторгнуть договор и уехать обратно в Данию.

Во всем этом нет ничего необычного для России.

Почти все специалисты должны сами заботиться о том, чтобы добыть работу. В это трудно поверить, но в большинстве случаев, так же как и в моем, нужно было выдержать настоящий бой за работу, тем более такую, которая бы соответствовала квалификации.

С одним единственным «туристом» познакомился я в Новосибирске. Однажды раздался стук в дверь, и в комнату зашел двадцатилетний светловолосый человек с сильным берлинским акцентом:

«Лефке меня зовут. Вы ведь немец? Не смог бы я здесь где-нибудь работать? Я профессиональный велосипедист и ездил для одной берлинской фирмы мод. Я хотел бы быть шофером».

Этот берлинский парень оказался скитальцем по миру, который помимо прочего «немного взглянул и на Россию». На скопленные деньги он приехал в Москву, работал то тут, то там на фабриках и в совхозах, и постепенно добрался до Новосибирска. Мне удалось устроить ему работу в автомастерских, где он выдержал около шести недель, пока немецкий консул не отправил его, совершенно истощенного, обратно в Германию.

Для простого немецкого рабочего условия в России были очень плохи. Он не получал особого обслуживания и жилья и во всех отношениях был уравнен с русскими. Тем не менее еще в середине 1932 г. в Новосибирск почти ежедневно прибывали немецкие шахтеры, которых посылали дальше, в угольные регионы.

Однако в середине зимы все они в полном составе явились обратно; теперь они знали, что безработная жизнь в Германии намного предпочтительнее подобной жизни в Сибири. Не только условия проживания оказались для этих шахтеров совершенно невозможными — особенно они ругали примитивные инструменты и недостаток безопасности на предприятиях. Кроме того, шла непрерывная борьба за заработанные деньги, поскольку работали аккордно; но условия были такими, что постоянно оплачивалась только половина работы.

Иной такой немецкий пролетарий-коммунист с развернутым знаменем, являлся в рай для трудящихся — и теперь он знал, где находится ад.