Читать книгу - "Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Владимирович Тополь"

Все-таки 11 марта в 21:30 Ленин и Ко прибыли в Москву и поселились в «Первый дом Советов» – гостиницу «Националь».

12 марта 1918 года в «Известиях ВЦИК» появилось правительственное сообщение:

«Совет Народных Комиссаров и Центральный Исполнительный Комитет выехали в Москву на Всероссийский Съезд Советов. Уже сейчас можно почти с полной уверенностью сказать, что на этом Съезде будет решено перенести столицу из Петрограда в Москву…

…Граждане!…С перенесением столицы военная безопасность Петрограда чрезвычайно возрастает. Для какой бы то ни было паники не может быть и не должно быть места. Незачем говорить, что и после временного перенесения столицы, Петроград остается первым городом российской революции. Все меры, какие необходимы для его внешней и внутренней безопасности и продовольствия его населения, принимаются со всей энергией. На Революционный Комиссариат возложена обязанность охранения в Петрограде Советской власти и революционного порядка. Эта задача будет выполнена до конца…»

Одновременно во все местные органы власти ушли правительственные телеграммы: «Всем Советам! О переезде правительства из Петрограда в Москву. 12 марта 1918 г. В понедельник 11 марта Правительство отбыло в Москву. Всю почту, телеграммы и прочее присылать в Москву Совету Народных Комиссаров. Председатель СНК В. И. Ленин, Управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич».

9 марта меньшевистская газета «Новая жизнь» так прокомментировала эти события: «Что такое Москва? Провинциальный город с двухмиллионным населением, живущий своей жизнью, куда явятся тысячи пришельцев из Петрограда, чтобы править не только Москвой, но и всей Россией… Всякий, кто знает Москву, с трудом представит себе сочетание Тверской и народного комиссара Троцкого, Спасских ворот, где снимают шапки, и Зиновьева, московское купечество и мещанство, насквозь пропитанное истинно русским духом, и интернационалистический Ц. И. К. Что из этого выйдет, скоро увидим».

Действительно, увидели скоро: буквально с первого дня прибытия народных комиссаров в Москву началась срочная очистка Кремля, брошенного правительственными учреждениями еще во времена Петра I, от проживавших там теперь монахов и других обитателей. Как вспоминает бывший комендант Кремля Павел Мальков, «Кремль к моменту переезда советского правительства из Петрограда в Москву был основательно запущен. Часть зданий значительно пострадала еще в дни Октябрьских боев и никем не восстанавливалась. Во дворе Арсенала уродливо громоздились груды битого кирпича, стекла, всякой дряни… Весна стояла в 1918 году ранняя. Уже в конце марта было по-апрельски тепло, и по улицам Кремля разливались озера талой воды, побуревшей от грязи и мусора. На обширном плацу, раскинувшемся между колокольней Ивана Великого и Спасскими воротами, образовалось такое болото, что не проберешься ни пешком, ни вплавь…»

Но главная беда была вовсе не в ужасном состоянии Кремлевских дворцов и служебных зданий. Спасаясь от мятежных питерских рабочих и бежавших с фронта солдат и матросов, большевики прибыли в Москву, оккупированную, как оказалось, анархистами и бандитами. Причем банды громил, объединенные в Московскую федерацию анархических групп (МФАГ) и «Чёрную гвардию», действовали почти легально: грабили на улице, врывались в дома, громили магазины и учреждения. Вот цитаты из уголовной хроники: «1 апреля 1918 года в особняк по 1-й Мещанской улице, 13, явилась группа вооруженных лиц, человек 50, и заявила, что они – «независимые анархисты» – занимают это помещение. Завладев особняком, анархисты приступили к расхищению имущества». «4 апреля в бою с анархистами, пытавшимися провести обыск в одном из домов, погибли два милиционера». «При ограблении квартиры фабриканта Л. упорный купец отказался выдать ключи от кассы. Столовыми ножами ему надрезали щеки, лоб, кожу на плечах и шее и поливали места порезов одеколоном…» «Сотрудники милиции задержали и разоружили анархиста, открывшего среди бела дня беспорядочную стрельбу на Страстном бульваре. Задержанный отказался назвать себя и для выяснения личности был доставлен в здание совета милиции. Здесь он вёл себя вызывающе, угрожал всех комиссаров скоро «поставить к стенке». Через некоторое время из «главного штаба» анархистов, обосновавшегося в бывшем Купеческом клубе на Малой Дмитровке, 6, в совет милиции позвонил один из главарей «Черной гвардии» и потребовал освободить задержанного. Когда ему ответили отказом, он пригрозил: «В таком случае мы вынуждены освободить члена нашей федерации силой». Буквально через полчаса на Тверском бульваре, недалеко от здания совета милиции, появился броневик. Под его прикрытием отряд анархистов обстрелял руководящий центр московской милиции…»

Брюс Локкарт, глава британской миссии в Москве, писал в своих мемуарах: «Реальную опасность для человека представляли в эти первые месяцы после революции не сами большевики, а анархисты – банды воров, бывших кадровых офицеров и авантюристов. Они захватили несколько лучших домов в городе, и, вооружившись винтовками, ручными гранатами и пулемётами, распоряжались по праву сильного в столице. Они подстерегали своих жертв из-за угла и бесцеремонно расправлялись с ними… Когда мы выходили из дома вечером, мы никогда не ходили поодиночке, даже на очень короткие расстояния. Мы шли всегда посреди улицы, держа руку в кармане, где лежал револьвер. Беспорядочная стрельба не смолкала всю ночь…»

«Лучшими домами», о которых говорит Локкарт, были самые роскошные особняки бывших московских богачей: штаб МФАГ на Малой Дмитровке, 6 (сейчас театр «Ленком»), дом N 9 на Поварской (сейчас посольство Кипра), соседнее здание N7 (сейчас посольство Норвегии), роскошный особняк на Воздвиженке, 16 (сейчас «Дом приёмов» правительства), особняк по адресу Настасьинский переулок, 1: там находились редакция газеты «Анархия» и «Кафе поэтов». Заняв в центре Москвы 26 лучших зданий и превратив их в вооруженные крепости, анархисты буквально контролировали город.

Однако нельзя сказать, что Москва дрожала от страха. Наоборот, сияли огнями и гремели музыкой кабаки и рестораны – люди прожигали деньги, которые завтра могли стать простыми бумажками. Тот же Брюс Локкарт вспоминал: «Кабаре были даже и в отеле, где теперь была наша главная квартира. Цены были высокие, особенно на шампанское, но у посетителей, которые с ночи до утра толпились за столиками, не чувствовалось недостатка в деньгах…»

И одновременно, под кабацкую музыку, 9 апреля анархисты угнали автомобиль полковника Реймонда Роббинса, члена американской дипломатической миссии, и напали на кремлёвский автопарк, чуть не угнав лимузин Ленина.

Понятно, что в этих условиях вместо вывоза мусора с Кремлевской территории ленинский ВЦИК в первую очередь разработал «Перечень работ по устройству охраны и укреплению Кремля». Уже 17 апреля «Перечень» предписал коменданту Кремля организовать «немедленное, правильное и точное распределение охраны в Кремле», строгое наблюдение за окрестностями с кремлевских стен, создание в башне Троицких ворот центрального боевого поста. Охранявших правительство латышских стрелков заменили на курсантов Первых Советских пулеметных курсов командного состава РККА, которым помимо пулеметов и личного оружия выделили три броневика и три «противоаэропланных» орудия.