Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

Дзержинский лично контролировал выезд за границу артистов, художников и других представителей творческой интеллигенции с определенной целью — максимально сузить информационную базу зарубежным организация для получения сведений «из первых рук» о положении в Советской России. У многих из выезжавших был широкий круг знакомств не только в руководстве страны, но и среди белых эмигрантов.

Он выступал против отъезда из страны тех лиц, которых считал «неблагонадежными». Так, 4 апреля 1924 г. Дзержинский писал Кацнельсону: «Т. Савельев передал мне, что слышал, будто экспертом по нефтяным делам в делегацию в Англию назначен Любимов. Тов. Савельев указывает, что вряд ли это свой человек. Он представил когда-то в редакцию «Торг. Пр. Газеты» статью по нефти не нашу. Очень странную. Вместе с тем он является сотрудником заграничных журналов по нашей нефти. Соберите о нем справки, снеситесь с Ломовым и Савельевым и дайте мне заключение»^[1437].

26 апреля 1923 г. в письме в Политбюро ЦК РКП (б) Дзержинский выступил против направления за рубеж экспедиции Козлова для научных исследований Монголии и Тибете, «принимая во внимание, что состав экспедиции состоит их лиц, чуждых интересам Советской России, что сам глава этой экспедиции Козлов был связан в конце 21-го года с американским консульством, что Монголия и Тибет находятся под господствующим влиянием Англии, что в этих районах Наркоминделом ведется в течение нескольких лет вполне определенная дипломатическая работа, что подобный состав экспедиции может создать почву для новой очередной провокации английского правительства, которой может быть сорвана работа Наркоминдела». Он просил Политбюро «создать особую комиссии, которая бы по существу рассмотрела вопрос о целесообразности посылки в настоящий момент этой экспедиции в Монголию и Тибет»^[1438].

После рассмотрения всех «за» и «против» экспедиция под руководством Козлова отправилась в научную командировку.

Много сил и средств затратили чекисты для постоянного наблюдения за процессами, происходившими в эмигрантских кругах. После Гражданской войны большинство эмигрантов жило надеждой на скорое возвращение, но в то же время пыталось осмыслить по-новому и понять причины произошедших в России катаклизмов: Первая мировая война, русские революции 1917 г., гибель монархии, Гражданская война, проигрыш Белого движения, укрепление советской власти. Но до примирения было с советской властью, как неизбежным злом, было далеко. Наиболее радиально настроенные призывали к крайним методам борьбы. Даже представители «творческой» интеллигенции из эмигрантов вносили свою лепту в разжигание страстей. Никто иной, как известная поэтесса, писатель и литературный критик З.Н. Гиппиус, писала: «Как ясен знак проклятый// Над этими безумными, // Но только в час расплаты,// Не будем слишком шумными, // Не надо к мести зовов // И кликов ликования:// Веревку уготовив, //Повесим их в молчании».

У противников большевиков за рубежом во время Гражданской войны и после нее были прочные позиции, прежде всего для пропаганды своих взглядов. Они развернули активную кампанию для дискредитации советского строя, внесения разложение в ряды его сторонников. О том, в каком объеме издавалась за рубежом чуждая советской власти литература, можно судить по выпущенному в 1924 г. в Праге изданию «Русская зарубежная книга» (часть 1). В ней отмечалось, что первые русские издания за границей относятся к 1918 г., всего их насчитывалось 414 в 81 месте, главным образом, в Европе, Азии, Америке и Африке^[1439]. Центрами издательской деятельности были: в Европе — Берлин, Париж, Прага, в Азии — Харбин, Шанхай. Если рассмотреть по годам возникновения мелкобуржуазных, буржуазных и монархических издательств, то картина будет следующая: до 1918 г. — 2, в 1918 г. — 2, в 1919 г. — 12, в 1920 г. — 138, в 1921 г. — 112, в 1922 г. — 109, в 1923 г. — 33, 1924 г. — 2.^[1440].

Эмиграция широко использовала свои возможности. 26 октября 1920 г. в докладе на пленуме Моссовета Дзержинский говорил, что в 1919 г., в то время как войска Юденича и Деникина подходили к Петрограду и к Туле и готовился удар в спину Красной Армии, зарубежная пресса распространяла ложь чтобы обезоружить советскую власть забастовкой. И в 1920 г. «они надеялись подготовить общественное мнение в международном масштабе среди английских и других рабочих, что восстание поднимали не агенты, а рабочие и работницы, как это говорится в этих телеграммах, что на поддержание порядка выступили не русские рабочие и не крестьяне, а китайцы, чехословаки, венгры и другие воинские части»^[1441].

Высшее партийное руководство внимательно следило за зарубежными изданиями различного толка. Предметом рассмотрения Политбюро ЦК компартии были вопросы распространения в Советской России белогвардейской литературы (29 сентября 1921 г., 26 мая 1922 г.), об иностранных газетах и журналах (12 июля 1923 г.), «О разрешении ввоза в СССР германской буржуазной газеты «Gamburger fremdenblat» (25 сентября 1924 г.), о сменовеховских изданиях за границей(9 февраля 1922 г., 8 апреля и 7 июня 1926 г.), и др.

Дзержинский рекомендовал чекистам внимательно анализировать публикации в зарубежной печати. Так, 12 декабря 1924 г. он писал Менжинскому: «В Ns 22/23 от 1/XII «Соц. вести.» снова появилась корреспонденции из заводов и от молодежи. Необходимо требовать от соответствующих ПП анализа этих корреспонденций, оценки их и доклада по ним в Секр. отдел ОГПУ с отчетом, какие меры ими принимаются для извлечения корреспондентов»^[1442].

Выполняя решения высших партийных и советских органов, распоряжения Дзержинского, в ВЧК-ОГПУ был хорошо налажен сбор информации зарубежных изданий в служебных целях. Редакционно-издательское отделение Информационного отдела ВЧК просматривало получаемые из-за границы русские газеты и журналы, составляло обзоры новостей — бюллетени «Обзор зарубежной прессы», снабжало газетами государственные и партийные учреждения по запросам.

Были поставлены также препоны для недопущения ввоза враждебной литературы в Советскую Россию. Антисоветские элементы прибегали к различным ухищрениям, чтобы провезти печатные издания в Советскую республику. Так, литература «Белого Креста» и воззвание Высшего монархического союза в большом количестве посылались в Россию посредством вклеивания их в сельскохозяйственные и электрические каталоги и прейскуранты, которые отправлялись почтой на адреса сельских комитетов, земельных отделов и исполкомов^[1443].