Читать книгу - "Забытое сражение Огненной Дуги - Валерий Замулин"

Левофланговый 225-го гв. сп (с одной ротой 4-го б-на ПТР) оборонял семикилометровый участок: /иск/ Дорогобужено — Нижний Ольшанец. Полк готовился поддержать переданный ему в оперативное подчинение 1/158-й гв. ап, он вместе с 3/158-й гв. ап располагался в ПТОПе Крутой Лог, который находился за второй позицией полка. Кроме того, левее Крутого Лога, но тоже в полосе 225-го гв. сп, окопался 3/671-й ап, переданный на усиление в качестве резерва комдиву-78 из 213-й сд.

223-й гв. сп (без одного батальона) оборудовал участок: Генераловка — Крутой Лог — выс. 164.7. Он имел приказ: не допустить прорыва неприятеля через свои позиции вдоль р. Разумная, а в случае прорыва первого эшелона дивизии — уничтожить врага контрударом совместно с дивизионным общевойсковым резервом (1/223-й гв. сп и батареей 80-й оиптад).

Уже при нарезке участка, а затем и при выстраивании боевого порядка полка было заложено два важных момента, которые снижали устойчивость его обороны даже относительно соседа справа. Во-первых, передовые батальоны у майора Хороленко удерживали рубеж в 3,5 км, в то время как у майора Хитцова 2–2,5 км. Во-вторых, хотя батальоны обоих полков были эшелонированы в глубину, в 228-м гв. сп третий батальон располагался на запасной позиции на стыке двух первых компактно, а 3/225-й гв. сп — распылен поротно. К примеру, 7-я ср обороняла разъезд Разумное на второй позиции, а 8- и 9-я ср несколько восточнее — в ПТОПе Крутой Лог. В некоторых специализированных изданиях, выпущенных еще в период существования Советского Союза, также указывалось на низкую плотность сил на левом крыле 78-й гв. сд. К примеру, в книге «Тактика в боевых примерах. Дивизия» под общей редакцией генерала армии А.И. Радзиевского отмечается:

«…Условия местности не позволяли противнику нанести главный удар вдоль р. Разумная… Наличие в пределах участка этого полка (228-й гв. сп. — З.В.)и на его переднем крае населенных пунктов, подготовленных к обороне и неудобной местности для действий наступающих войск способствовало созданию устойчивой обороны и меньшими силами. За счет этого целесообразнее было бы организовать значительную плотность огневых средств на левом фланге дивизии»^[34].

Если опираться на теорию, то действительно часть огневых средств, приданных 228-му гв. сп, целесообразнее было бы использовать для усиления 225-го гв. сп. Условия для создания непреодолимого рубежа и без того складывались почти идеальные: стык полков проходил по заболоченной пойме р. Разумная, само село превращено в ПТОП, на переднем крае протяженностью менее 5 км располагались в линию два населенных пункта, остальная местность частично заболочена, частично покрыта садами. Однако при построении рубежа 228-го гв. сп для комдива Скворцова главным были не теоретические расчеты. Судя по архивным документам, нарезку участков полков, проверяли (а значит, и давал предварительные распоряжения) не только комдив и комкор, как им и положено по уставу, но даже командарм и лично командующий фронтом. Причина столь пристального внимания одна — особая система построения обороны фронта, о которой уже говорилось выше. Полк Хитцова намеренно укрепили с некоторым перебором (исходя из имевшихся сил), чтобы гарантировать (насколько это возможно) прикрытие левого крыла 81-й гв. сд, которая занимала вместе с 375-й сд особое место в системе главной полосы. Отсюда и узкий участок, и больше выделенных артсредств относительно соседа (узкий участок и подготовка переноса огня 2/290-го мп с полосы 81-й гв. сд на участок 228-го гв. сп и т. д.).

В этой ситуации уместен вопрос: «А не увлеклось ли советское командование усилением 81-й гв. сд и, создавая в районе Старого Города неприступную крепость, упустив из виду слабые места на других, хотя и не столь значимых участках?» Действительно, если Н.Ф. Ватутин и М.С. Шумилов понимали, что положение на левом крыле 78-й гв. сд чревато серьезными последствиями, то почему они не отреагировали, как это происходило, к примеру, в 6-й гв. А? Здесь полки всех дивизий, удерживавших главную полосу, были выстроены в линию, однако было ясно, что в 67-й гв. и 52-й гв. сд сил маловато для прикрытия некоторых опасных участков, поэтому с согласия Военного Совета фронта И.М. Чистяков передал их командирам в оперативное подчинение не только несколько артдивизионов, но и по два батальона из соединений второго эшелона — 90-й гв. и 51-й гв. сд. В 7-й гв. А подобным образом было произведено усиление лишь 36-й гв. сд за счет 15-й гв. сд. Складывается впечатление, что советская сторона или просто недооценила опасность, или сделала это намеренно.

Некоторые исследователи Курской битвы высказывают предположения о том, что генерал армии Н.Ф. Ватутин, понимая, что первый удар немцев будет очень сильный и прорыв переднего края неминуем, специально оставил в рубежах каждой армии первого эшелона (по крайней мере в двух) на вероятных направлениях главного удара противника слабо прикрытые участки. Именно на них оборона должна дать первую трещину, в которую враг будет настойчиво пытаться ввести новые силы, но путь этот окажется тупиковым, так как сразу за брешью его ждал подготовленный нашими войсками капкан — труднопроходимая местность с множеством инженерных «сюрпризов» или мощный фланговый контрудар. Но якобы этот план не во всем сработал. В качестве примера приводится 52-я гв. сд полковника И.М. Некрасова. Несмотря на то что она прикрывала главное танкоопасное направление — шоссейную дорогу Белгород — Обоянь, ее оборона не выдержала сильного удара, и уже 5 июля 2-й тк СС после 17-часового боя преодолел ее. На первый взгляд очень похожая ситуация и с 78-й гв. сд. И действительно, в практике нашего командования при проведении крупных операций были примеры, когда с целью запутать противника применялись разного рода хитрости: отвлекающие удары, форсирования рек (имитация) в местах, где не предполагалось вводить главные силы, и т. д. Ряд фактов подтверждают эту версию и в отношении боев на Курской дуге. Допускаю, что командование Воронежским фронтом могло рассматривать ее в ходе обсуждения будущей операции. Тем не менее, пока не рассекречены все стенограммы переговоров Н.Ф. Ватутина с командующими армиями, Генштабом и Ставкой ВГК, окончательные выводы делать рано. Сегодня же, опираясь на документы, которые доступны для исследователей, с уверенностью могу сказать: бесспорных свидетельств, подтверждающих, что этот план якобы существовал и на практике был воплощен, пока нет. Кроме того, против этой версии говорит и нервозная атмосфера, складывавшаяся в руководстве Генштаба РККА и фронтов в преддверии Курской битвы. У советского командования еще были свежи воспоминания о харьковской неудаче в марте 1943 г., как и у немцев под Сталинградом. Конечно же, эти катастрофы нельзя ставить на одну доску, но по эмоциональному воздействию они схожи. Однако Гитлера Сталинград ничему не научил, а лишь дал толчок к Курской авантюре. У советской стороны к этому моменту проигранных битв и сражений было больше, поэтому решение было принято более взвешенное: несмотря на накопленные огромные резервы — лучше подождать и перейти к преднамеренной обороне. Н.Ф. Ватутин, как никто, прекрасно знал слабые стороны войск фронта, низкую обученность солдат, слабую подготовку командного звена до комкора включительно, проблемы с мобильностью и т. д. В этом положении ему было не до игр с гитлеровцами, Москва жестко требовала одного — создать из имеющихся сил и средств надежную и прочную оборону. И ставку он сделал на всесторонне подготовленную, мощную полосу обороны и контрудары в ее глубине. А что касается просчетов, то от них никто не застрахован, да и сил на все задумки не хватало.