Читать книгу - "Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века - Бенджамин Мозер"

«Не надо ничего личного! Все должно быть сухо!..Пишите в третьем лице так много, как это только возможно… Ничего не проверять!.. Не забывайте о том, что лишь немногие смогут увидеть минимальную толику правды, не говоря уже обо всей правде в целом… Когда люди говорят, они открываются, вне зависимости от того, говорят правду или лгут… Не забывайте, что любая ложь, которую вам даже сознательно говорят, зачастую оказывается более важной, чем сказанная со всей возможной искренностью правда. Не поправляйте людей и не пытайтесь найти в их словах скрытый смысл»^[1686].

Давид читал ей «Дон Жуана». Перрон, в надежде на то, что выведет ее на разговор о смерти, – «Смерть Ивана Ильича». Она не хотела говорить о смерти, хотя ближе к концу несколько раз высказалась. Она вызвала к себе Давида: «Самое важное, что я оставляю, – это мои дневники. Кое-что придется изъять (она имела в виду имена своих любовников и любовниц), но дневники надо опубликовать»^[1687]. Она выбрала музыку, под которую должны пройти ее собственные похороны: сонату для фортепиано № 32 Бетховена (последнюю написанную композитором сонату) и один из его последних струнных квартетов – квартет № 15. Об этом квартете Бетховена Эллиот писал Стивену Спенсеру так: «Я могу слушать его бесконечно. В некоторых его последних произведениях есть что-то божественное, по крайней мере, большее, чем человеческая радость по поводу того, что человек смиряется и ощущает чувство облегчения после невероятных страданий»^[1688].

Но чувство смирения к Зонтаг так и не приходило. Доктор Нимер рассказал ей о новом экспериментальном чудо-лекарстве, и она воспряла духом, что поразило познакомившегося с ней в то время доктора Марселя ван ден Бринка, который писал, что ее бросает из крайности в крайность: «Я уже больше не могу. Все безнадежно» – и спустя несколько секунд: «Я не буду сдаваться. Дайте мне это лекарство». Бринк сомневался в том, что Зонтаг стоит сильно обнадеживать. «Возникает проблема того, что мы питаем ее тщетными надеждами». Состояние ее здоровья было таким, что никакое новое лечение не смогло бы его изменить.

«Обычно находящиеся в подобной ситуации люди устают от долгой борьбы. Может, раз или два они могут попросить: «Нет, нет, дайте мне новое лекарство, может, оно меня спасет». Она так и умерла в состоянии качающегося маятника. С промежутком в несколько секунд ее мнение менялось от «я больше не могу, я хочу сдаться» до «нет, на самом деле, дайте, пожалуйста, это лекарство». Такое поведение встречается редко. Мне не часто приходилось наблюдать пациентов, которые ведут себя так до последней секунды»^[1689].