Читать книгу - "Мэрилин Монро - Дональд Спото"

Причина прибытия Мэрилин на этот раут была довольно проста. Нет точных данных, когда у нее начался короткий и проходивший с перерывами роман с Фрэнком Синатрой (у них наверняка были два или три свидания в Нью-Йорке в 1955 году), но в июне 1961-го их связь возобновилась и продолжалась вплоть до самого конца года. Фрэнк, наверняка пылавший страстью сильнее, чем Мэрилин, встречался с ней в своем доме в Лос-Анджелесе, а время от времени — в Лас-Вегасе и Лейк-Тахо.

«Фрэнк, несомненно, был влюблен в Мэрилин», — констатировал продюсер Милтон Эббинс, который тогда хорошо знал обоих. Эббинс, друг Синатры и вице-президент акционерного общества, принадлежащего Питеру Лоуфорду, вспоминал одно событие, наглядно демонстрирующее безумную любовь Синатры к Мэрилин. Приняв приглашение на ленч, который устраивался в честь президента Кеннеди в расположенном на берегу океана доме Лоуфорда (бывшего тогда мужем родной сестры президента, Патрисии)^[440]. Синатра не приехал на прием.

— Он ужасно простужен, — сказала по телефону секретарша певца Глория Лоуэлл, пытаясь в последнюю минуту оправдать отсутствие своего патрона на таком ответственном мероприятии (по случайному совпадению Лоуэлл жила в том же комплексе зданий, что и Мэрилин).

— Ах, Глория, да перестань ты, в это трудно поверить, — ответил ей Эббинс, поднявший трубку. — Скажи ему, что он обязан приехать. Президенту такие вещи не устраивают!

Но секретарша была неумолима: Синалра не приедет — и дело с концом!

Позднее Эббинс узнал от Лоуэлл и самого Синатры, что же явилось подлинной причиной его возмутительной неявки: «Он не мог разыскать Мэрилин! — вспоминал Эббинс. — Та осталась у него на уик-энд и выскочила за чем-то: в магазин, на массаж лица или с другой целью... — и Фрэнк не мог ее найти! Да он вовсе не боялся, что с ней приключилась какая-то беда, — просто по-страшному ревновал ее! И черт его дери, весь этот президентский ленч!»

Мэрилин чувствовала себя задетой такой властной ориентацией Синатры. Он ей нравился, она им даже восхищалась и чувствовала себя в безопасности, когда тот был рядом. Но полностью завладеть ею он бы сейчас не смог, поскольку в 1961 году у Джо уже практически не было конкурентов; кроме того, Мэрилин знала, что, несмотря на их связь, Фрэнк по-прежнему давал выход своим романтическим наклонностям еще и в отношениях с другими женщинами. «Может, он и женился бы на Мэрилин, если бы у него имелся на то шанс, — предположил Эббинс. — В конечном итоге, нарушение обещания, данного президенту Соединенных Штатов, — а он страшно хотел туда попасть, можете мне поверить, — это вам не лишь бы что! Могу выдать вам секрет: он просто помешался на этой девушке!» Руперт Аллан, Ральф Робертс и Джозеф Наар (близкий друг Лоуфорда, его агент и один из ведущих менеджеров принадлежащей ему фирмы) тоже знали, что Синатра питает к Мэрилин глубокие чувства.

Однако, невзирая на множество сплетен, долгие годы распускавшихся журналистами по поводу этой связи, после 1961 года актрису и певца связывала только дружба: мужчиной Мэрилин был Джо, а Фрэнк, как всем было известно, связался, в частности, с актрисой Джульет Проус.

Весной хроническая боль, которую Мэрилин ощущала в правом боку, значительно обострилась, все чаще наблюдались и случаи несварения. В третью неделю июня она попросила Ральфа Робертса сопровождать ее в Нью-Йорк, где 28 числа, испытывая страшные мучения из-за какого-то неясного пока заболевания пищеварительного тракта, актриса была принята в многофункциональную клинику, расположенную на Манхэттене в районе западных пятидесятых улиц. Таким образом, уже в пятый раз на протяжении последних десяти месяцев Мэрилин очутилась в больнице. Врачи констатировали закупорку желчных протоков, а также воспаление желчного пузыря (холецистит), которые и были причиной систематических болей и «несварения» и которые (что было совершенно нормальным в подобном состоянии) докучали ей по ночам и, к несчастью, становились еще одной причиной приема все больших доз барбитуратов.

29 июня была проведена удачная двухчасовая операция, состоявшая в удалении желчного пузыря; когда после общего наркоза Мэрилин проснулась в своей палате, то увидела Джо, бывшего рядом с ней во время поступления в больницу и позднее не расстававшегося с ней вплоть до момента, когда ее на каталке завезли в операционную. Каждый день на протяжении недели экс-супруг бывал с ней, пока семейные дела не вынудили его возвратиться в Сан-Франциско; потом с августа по ноябрь Джо по служебным делам находился за границей. Мэрилин поддерживала с ним постоянный контакт.

11 июля Мэрилин — после того как ее причесал знаменитый нью-йоркский визажист Кеннет — вышла из больницы. Двести почитателей и сотня журналистов и фоторепортеров, поджидавших ее снаружи, забросали актрису вопросами, а также просьбами дать автограф; многие пытались также прикоснуться к ней, потянуть за свитер или просто придвинуться как можно ближе к наиболее часто фотографируемой женщине на земном шаре. «Это было страшно, — призналась Мэрилин позже. — На мгновение мне показалось, что меня хотят разорвать в клочья. Мне сделалось немного дурно. То есть я ценю их внимание, обожание и все такое прочее, но — не знаю — я чувствовала себя так, словно переживаю какой-то кошмар. У меня не было уверенности в том, что удастся целой и невредимой сесть в машину и уехать!»

На подмогу из Лос-Анджелеса прибыла Пат Ньюкомб, привезя с собой в подарок полного темперамента щенка. Восхищенная подарком, Мэрилин сказала: «Пожалуй, назову его Мафиком в честь Фрэнка» — шутка относилась к якобы имеющим место связям Синатры с разными темными личностями.

В том же месяце Мэрилин съездила с Ральфом в дом Миллера в Роксбери, откуда забрала оставшиеся принадлежащие ей вещи. Ральф вспоминал этот день так. Мэрилин, поднеся к лицу старое зимнее пальто, сказала, словно Мама-медведица, надеющаяся подловить златовласую Машеньку: «Он сейчас с женщиной, которая пользуется другими духами и надевала мое пальто», — после чего немедленно вышвырнула его в ящик для мусора. (Этой женщиной была, как они оба знали, Инге Морат, которой вскоре предстояло стать третьей женой Артура Миллера.)

Позднее Мэрилин так признавалась Норману Ростену:

Я дала знать [Артуру], когда приеду, но его дома не было. Мне сделалось грустно. Я думала, он пригласит меня на кофе или что-то в этом духе. Мы ведь провели в этом доме пару счастливых лет. Но его не было, и тогда я подумала: «Может, он и прав: что кончилось, то кончилось, зачем мучить себя воспоминаниями». И все-таки, разве ты не думаешь, что с его стороны было бы вежливее, если бы он приветствовал меня в доме? Хватило бы единственной улыбки.

Однако Мэрилин все же довелось приятно провести время с человеком, связанным с ее прошлым, хоть с совершенно другим и, разумеется, не таким близким актрисе. Речь идет о ее сводной сестре Бернис Бейкер Миракль, приехавшей с визитом в Нью-Йорк и сопровождавшей Мэрилин и Ральфа во второй поездке за вещами в Роксбери. Родственницы встречались друг с другом, пожалуй, в третий раз в жизни, и у них было мало общих тем для разговора, да и связывало их немногое. Но Мэрилин была весьма оживлена и, как вспоминал Ральф, не жалела Бернис комплиментов: «Взгляни, какие у нее великолепные волосы, какой у них чудесный рыжий цвет — ну прямо в точности как у нашей матери».