Читать книгу - "Письма с Прусской войны - Денис Сдвижков"

40. Ходовецкий, Даниэль Николаус. Русские пленные («На этапе из Кюстрина в Магдебург русские пленные получают милостыню от берлинцев»). Гравюра, 1758 © Kupferstichkabinett, Herzog-Anton-Ulrich-Museum Braunschweig/ Museumsfotograf.

Уникальный портрет солдат Цорндорфского сражения, пусть и обобщенный, но рисованный с натуры. С бурного 1758 г. начинается активная творческая деятельность Даниэля Ходовецкого. Незадолго до того он изображает «двух девиц в утреннем неглиже, которые приходят с известием о выигранной баталии» при Цорндорфе^[1872]. А «этих оборванных русских привели из сожженного Кюстрина в Берлин, чтобы отправить [дальше] в Магдебург. Они стояли на Дворцовой площади [Берлина], едва живые от голода, и ожидали распоряжений губернатора»^[1873].

На переднем плане солдаты регулярных полков в истрепанных, но узнаваемых форменных кафтанах и камзолах. Треуголки с отвернутыми полями превратились в широкополые шляпы, что именовалось в дисциплинарных взысканиях «носить по-бурлацки» (см.: Введение). Двое с большими нательными крестами; один из протягивающих шляпу с образком на груди (см. № 116). Этот же солдат в лаптях, сапоги для сохранности носятся через плечо. Сзади слева от него пленный в суконном колпаке, дополненный спереди украшением с рисунком в виде какой-то арматуры (см. о Kurhüten в № 115). Сзади справа — пленный в условной гренадерской каске. Справа в углу — пленный гусар в форменном колпаке с упрощенной символикой в форме креста. Один из пленных (казак?) одет во что-то вроде нагольного тулупа или бурки. Конвоируют пленных четыре прусских фузилера (на заднем плане фузилерные шапки). Крайние справа — сам Даниэль Ходовецкий и его жена, Иоганна (Жанетта) Мария с подругой, подающей милостыню.

41. Ходовецкий, Даниэль Николаус. Фридрих Великий, король Пруссии. Гравюра, 1758 © bpk / Kupferstichkabinett, SMB/ Jörg P. Anders.

Со времени восшествия на престол и до конца Семилетней войны у прусского короля не было времени для портретистов. Гравюра Ходовецкого и по пафосу, и по композиции представляет собой обобщенный барóчный образ владыки в его «отрадах войны» (см.: Введение и № 28). Ср. аналогичные гравюры И. Э. Ридингера с конными портретами противников Фридриха II, Марии Терезии, Франца I Стефана и Елизаветы Петровны.

42. Роде, Христиан Бернгард. Фридрих Великий накануне битвы при Торгау. Холст, масло, 1791 © bpk / Gemäldegalerie, SMB/ Jörg P. Anders.

Романтизированный образ Старого Фрица в Семилетнюю войну создается уже постфактум: полотно Роде иллюстрирует сборник «Анекдоты из жизни Фридриха Великого» Ф. Николаи. Красное пятно представляет Ганса-Йоахима фон Цитена, гусарские эскадроны которого сражались при Цорндорфе. На военных советах престарелый Цитен, визави нашего «старика Данилы Ефремова», часто дремал под шепот Фридриха: «Оставьте его, он довольно бодрствовал за нас!» На костре, который усердно раздувает солдатка/маркитантка, в кувшине (или как это назвать?) — картошка. Семилетняя война стала одним из факторов распространения «Tartoffeln» из‐за дороговизны привычных продуктов. Клубни благодарные подданные «картофельного короля» кладут на могилу в Сан-Суси до сих пор.

43. Елизавета лирическая. (Ротари, Пьетро Антонио. Портрет императрицы Елизаветы Петровны). Холст, масло, 1760–1761. Ж-4937 © Государственный Русский музей.

В ряду бесконечных головок «знатного художника Ротария», степень характерности и выразительности которых напоминает фотороботов, эта выгодно выделяется. Без регалий и в элегическом антураже угадывается человеческая натура стареющей императрицы, боящейся смерти, пожаров и мышей.

44. Елизавета воинствующая (Конный портрет императрицы Елизаветы Петровны со свитой, приписывается Георгу Каспару Преннеру). Холст, масло, 1750‐е. Ж-5374 © Государственный Русский музей).

На переднем плане амазонками в латах императрица Елизавета Петровна с андреевской лентой и в. к. Екатерина Алексеевна с екатерининским бантом, придворные дамы с фрейлинскими бантами и при шпагах. Дамы сидят в седле по-мужски. Отделенные от них воинственным чертополохом, сами мужчины вдали и внизу на фоне штурма условной крепости. Справа фоном походные шатры в роскошном исполнении — зеленый императорский и золотой церковный намет. И детали, и общая композиция отсылают к образу женщины-императрицы как mater castrorum («хранительницы военных лагерей»). Такого рода аллегории была популярны при Марии Терезии у союзных цесарцев в качестве противовеса «королю-полководцу» Фридриху II, однако военный мундир был и одним из любимых нарядов имп. Елизаветы^[1874]. Авторство, сюжет и датировка картины спорные; атрибуция изображенных лиц предложена в: Экштут 2011.

45. Неизвестный художник. Портрет В. В. Фермора. Холст, масло, ок. 1765 © ГМЗ Гатчина.

Фермор изображен в полном орденском одеянии Андреевского кавалера аналогично парадному портрету А. П. Антропова (1765, НИМ РАХ), но здесь он менее суров и даже улыбчив. В Гатчинском собрании имелся и более ранний портрет Фермора с трофейными шведскими знаменами (Ломоносов и Елизаветинское время, отд. XII, № 47), но разыскать его пока не удалось.

46. Джордж (Юрий Юрьевич) Броун. Гравюра, 2‐я половина XVIII в.

47. Неизвестный художник. Портрет П. А. Румянцева. Холст, масло, после 1770. Ж-251 © Донецкий республиканский художественный музей.