Читать книгу - "Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди"

Рейхсмаршал был в прекрасном настроении и продолжил говорить, рассказав в мельчайших подробностях о своих злоключениях в течение последних двух недель. На сей раз он нашел слушателя внимательного, но отнюдь не простодушного. «Геринг явно не подозревал, что его будут считать военным преступником, – написал генерал Стэк. – Когда я с ним распрощался и предупредил, чтобы он был готов выехать через полчаса, он обратился к моему сержанту-переводчику: “Спросите у генерала Стэка, должен ли я иметь мой пистолет или парадный кортик при встрече с генералом Эйзенхауэром”. Я знал, что он никогда не встретится с главнокомандующим союзными войсками, и тогда я произнес на немецком языке: “Мне на это совершенно наплевать!”[650]Геринг чуть не подпрыгнул, впервые поняв, что я говорю по-немецки».

Впрочем, бывшему рейхсмаршалу предстояло сделать еще много открытий. Но, продолжая оставаться оптимистом, он радостно сказал своему слуге: «Все хорошо, Роберт, я еду на встречу с генералом Эйзенхауэром…» Прощаясь с женой, Геринг сказал: «У меня хорошее предчувствие, Эмма, а у тебя?» – «Да! Да!» – ответила она после некоторого раздумья, когда он уже направлялся к машине. Колонна автомобилей, в которых помимо Геринга с водителем находились полковник фон Браухич, капитан Янсен и слуги, обязанные присматривать за чемоданами рейхсмаршала, выехала в северо-западном направлении и около полудня прибыла в Китцбюэль. Машины остановились перед «Гранд-отелем», где расположился командир 36-й дивизии генерал Джон Э. Далквист. Он пригласил Геринга отобедать с ним. После обеда Геринг не смог устоять перед соблазном выйти на балкон с бокалом шампанского в руке. Это стало сенсацией для фотографов, но было плохо воспринято общественным мнением в Америке и верховным главнокомандующим экспедиционными силами. Разговор же с Далквистом и его офицерами складывался как нельзя лучше, несмотря даже на то, что у американского генерала сложилось мнение, будто Геринг раздражен тем, что его встреча с Эйзенхауэром задерживается.

Карта 18

Дороги плена, 23 апреля – 12 августа 1945 г.

Десятого мая Герингу пришлось снова отправиться в путь: его увозили из Австрии в Аугсбург, где располагался штаб 7-й армии США. Слуга Роберт, который сопровождал грузовик с чемоданами до аэропорта, увидел, что его хозяин в момент посадки в самолет выглядел обеспокоенным. «”Что-то тут не так, – сказал он мне, – вспоминал Роберт. – Ни американского эскорта, ни офицера сопровождения!”» И никакой церемонии прощания.

На пассажирское место легкого самолета «Пайпер каб» толстого маршала пришлось буквально заталкивать. Когда оказался в Аугсбурге, Геринг встревожился еще больше: никакой группы встречающих, никакого замка, никакого шикарного отеля. Его доставили в бывший рабочий городок на окраине Аугсбурга, переоборудованный в лагерь для военнопленных. Адъютант и слуга разместились вместе с ним в двух комнатушках без ванной комнаты и туалета. Дверь выходила в темный коридор, возле нее стоял огромный негр с ружьем с примкнутым штыком[651].

«Хозяин несколько часов ходил из стороны в сторону по маленькой комнате, – вспоминал слуга Роберт. – “Эйзенхауэр…” – прошептал он два или три раза. Он все еще надеялся встретиться с верховным главнокомандующим победивших союзных армий».

За неимением этой возможности он успел переговорить со всеми американскими высокопоставленными военными, которые находились в этом секторе, – с командующим 7-й армией генералом Патчем, с командующим стратегической авиацией генералом Шпаацом и с командующим 9-й воздушной армии генералом Ванденбергом. Они разговаривали как профессионалы, в основном обсуждали технические вопросы, а именно: летно-технические характеристики самолета Ю-88, боевые построения авиации в ходе битвы за Англию, эффективность точечных бомбометаний, сравнительные характеристики 55-миллиметровых и 76-миллиметровых зенитных пушек, технические характеристики реактивного самолета М-262… В какой-то момент генерал Шпаац спросил у Геринга, не мог ли тот дать какие-нибудь советы по улучшению организации американской боевой авиации. Геринг с улыбкой сказал: «Вы меня спрашиваете, как применять вашу военную авиацию?» В тот момент он очень хорошо себя чувствовал в роли конферансье, но вскоре ему пришлось расплачиваться за фанфаронские выходки в Фишхорне и Китцбюэле: генерал Эйзенхауэр распорядился, чтобы с Герингом впредь обращались как с обычным военнопленным. Для начала американцы строго ограничили время его появления на публике, а затем у него отобрали маршальский жезл и заставили снять ордена, эполеты и аксельбанты, а также золотое кольцо с бриллиантом.

Поэтому на следующий день бывший рейхсмаршал появился перед журналистами союзников в саду одной из вилл в окрестностях Аугсбурга в сопровождении усиленной охраны и в довольно невзрачном мундире. Он спокойно отвечал на вопросы, но при этом сильно потел и постоянно вытирал лоб. «Нет, Гитлер не оставил документа, где бы указывалось, что меня должен заменить Дёниц». «Я напомнил Гитлеру о том, что он сам же написал в “Майн Кампф” относительно войны на два фронта […], но он предполагал, что сможет разгромить Россию до конца года, оставить там небольшие силы и продолжить войну на западе». «Больше всего Гитлера расстраивало то, что он никак не мог договориться о сотрудничестве с Англией». «Я понял, что мы проиграли войну, сразу же после высадки союзников во Франции в июне 1944 года […], но Гитлер отказывался это понимать. И приказал, чтобы ему на это даже не намекали». «Когда я увиделся с ним последний раз 20 апреля, у Гитлера что-то было с головой, он был явно нездоров». На вопрос о концентрационных лагерях бывший преемник Гитлера постарался ответить уклончиво: «Я никогда не был настолько близок с Гитлером, чтобы он высказал мне свое мнение на этот счет…»

Но настоящий допрос проходил без посторонних глаз: Геринга расспрашивали майор Кубала и майор Эванс[652], офицеры разведки авиации сухопутных сил США. Им он рассказал во всех подробностях о проблемах, которые возникли у люфтваффе в ходе войны, и о возраставшем неверии фюрера в авиацию[653]. Но, предоставив ему возможность говорить свободно, разведчики проявили довольно слабый интерес к его историческим экскурсам. Они хотели как можно скорее получить от него всю возможную информацию, которая могла быть использована для ведения воздушной войны с японцами, которая на тот момент достигла разгара. Поэтому интересовались, не передавали ли немцы японцам чертежи реактивного самолета Ме-262, как точечные бомбардировки союзников повлияли на немецкую авиационную промышленность, имела ли Япония ракеты «Фау-1» и «Фау-2», и задавали множество других вопросов. Между пленником и офицерами американской разведки установились профессиональные, человеческие и поверхностно дружеские отношения. Дошло даже до того, что майор Эванс согласился съездить в Фельденштейн, чтобы навестить Эмму Геринг и успокоить ее относительно судьбы мужа[654].