Читать книгу - "Босфорский поход Сталина - Сергей Захаревич"

Только после провала миссии Молотова в ноябре 1940 года Сталин понял, что без войны с Германией ни Румынии, ни Болгарии с Турцией ему не видать, как своих ушей. С этого момента события начинают развиваться стремительно: началась штабная работа по подготовке новой операции против нового противника. Лихорадочная же подготовка войск практически не прекращалась с 1938 года.

«С 1 июня по 15 июля 1937 года всем слушателям Академии (Генерального штаба. — С.З.) был предоставлен летний отпуск, после чего нас направили на двухнедельную войсковаую стажировку на корабли Военно-Морского Флота. Одна половина курса (а с нею — и я) отправилась на Балтийский флот, другая на Черное море. По окончании флотской стажировки Генеральный штаб организовал д ля слушателей в приграничной полосе (с Польшей. — С.З.) Украинского военного округа большое штабное учение со средствами связи. Цель — практическая отработка фронтовой и армейской наступательных операций» [14, с. 78].

«В течение июня 1940 года побывал почти во всех частях и соединениях. Затем мы со штабом округа провели крупную командно-штабную полевую поездку со средствами связи в район Тернополя, Львова, Владимире- Волынского, Дубно — туда, где через год, в 1941 году, немцы по плану «Барбаросса» нанесли на Украине свой главный удар (и где по плану «Гроза» намеревалась нанести свой главный удар в Южной Польше РККА. — С.З.)» [27, с. 194].

Для начала обратим свое внимание на тот факт, что в своих мемуарах Жуков ни полсловом не обмолвился о «бессарабском походе», будто бы не он руководил советскими войсками, вступившими в Кишенев! Также следует отметить, что Жуков и штаб округа не могли побывать в районе Тирасполь, Львов, Владимир-Волынский, Дубно в июне 1940 года — в это время войска округа вступали в Бессарабию и Буковину. А Жуков и не утверждает, что это произошло в июне. Он говорит «затем», то есть поездка в приграничный район произошла уже после похода в Румынию и, следовательно, после политического демарша немцев и, как следствие, — после указания товарища Сталина Генштабу РККА о начале проработки плана войны с Германией.

«Летом и осенью 1940 года в войсках Киевского особого военного округа шла напряженная боевая подготовка. Осваивался тактический опыт, полученный Красной Армией в войне с Финляндией и в боях с японцами в районе реки Халхин-Гол. При этом учитывался опыт действий немецко-фашистских войск, накопленный в ходе боевых действий против ряда европейских государств» [27, с. 194].

Обратите внимание на то, что в указанный период немцы еще только начали проработку плана «Барбаросса», причем никакими сведениями на этот счет СССР еще не располагал и объяснить подобные масштабные приготовления частей УОВО подготовкой к отражению агрессии очень трудно.

«Все лето мы с членом Военного совета округа Владимиром Николаевичем Борисовым, командирами отдела боевой подготовки и оперативного отдела провели в войсках. Главное внимание уделяли полевой выучке командного состава, штабов и войск всех родов оружия.

В сентябре 1940 года в округ прибыл нарком обороны С.К. Тимошенко для проверки войск округа….

…Я упомянул только об одном смотре, проведенном в округе наркомом С.К. Тимошенко. Таких учений командованием округа в течение 1940 года было проведено много…

В конце сентября 1940 года из Генерального штаба было получено сообщение о том, что в декабре в Москве по указанию Центрального Комитета партии состоится совещание высшего командного состава армии. Мне поручался доклад на тему «Характер современной наступательной операции». Кроме того, предполагалось проведение большой оперативностратегической игры, где я должен был играть за «синюю» сторону. Нарком потребовал представить проект доклада к 1 ноября» [27, с. 203–204].

Таким образом, совещание высших армейских чинов и знаменитая военная игра, проведенные в Москве в конце декабря 1940 — начале января 1941 года, были запланированы еще в сентябре 1940 года, когда план «Барбаросса» еще не был принят. Следовательно, замыслы Сталина совершенно не зависели от поступавшей ему разведывательной информации, даже если таковая имела место.

Подумать только, а ведь еще в начале 1940-го Адольф Гитлер считался вернейшим союзником СССР, художественный фильм «Диктатор», высмеивающий фюрера, был запрещен в СССР к показу именно в 1940 году.

Что же давала Сталину хваленая советская разведка в середине 1940 года?

«Из сводки 5-го управления РККА о положении в Германии. 21 июня 1940 г.

…19 июня через Берлин в восточном направлении прошли два эшелона с пехотой и артиллерией».

«Из докладной записки заместителя наркома внутренних дел СССР… о сосредоточении немецких войск вблизи советской границы. 14 июля 1940 г.:

Поданным Белорусского пограничного округа, с 1 по 7 июля сего года в Варшаву и ее окрестности прибыло семь(!) дивизий немецких войск…

…За последнее время отмечены вновь прибывшие части германской армии…:

в г. Кросно — пять пехотных полков,

в г. Ярослав — 39-й пехотный и 116-й артиллерийский полк,

в г. Жешув — 129-й пехотный, зенитный и артиллерийский полк…

…7 июня 1940 г. в г. Ярослав прибыло три эшелона немецких войск с 70 танками. Отмечено прибытие танковой части в г. Люблин (100 км юго-западнее Брест-Литовска).

11 июня 1940 г. в г. Ланцуг расположился штаб в составе трех генералов и 30 офицеров» [21, с. 199].

Все эти «данные» — совершеннейшая «липа» и Сталин прекрасно это осознавал. Указанные даты (7, 11,19 июня) — это самый разгар боев во Франции. Каким образом немцы в этот момент могли в таком количестве перебрасывать войска к границе с СССР, тем более, что подготовка к войне с Советским Союзом хотя и держалась фюрером в уме уже давно, начнется только осенью? Таким образом, никакой реальной информацией об агрессивных планах немцев, а также свидетельствующей о концентрации у границ с СССР немецких войск Сталин летом — осенью 1940 года не располагал, но, тем не менее, готовиться к очередному «отражению агрессии» уже начал. Впрочем, систематическую политическую подготовку Сталин осенью 1940-го еще не начинал. Он выжидал.