Читать книгу - "Фронда - Константин Кеворкян"

Вести о событиях в Новочеркасске получили огласку и произвели очень сильное впечатление на общество. В крупных городах циркулировали неясные слухи о том, что граждане осмелились выйти на улицу с протестом и что их расстреляли. Эпизод из жизни А. Ахматовой: «Она порывисто схватила клочок бумаги, придвинула к себе пепельницу со спичками, быстро вывела карандашом несколько слов и потянула клок мне…

“Что вы слышали о Новочеркасске?” – написано округлым, забирающим вверх, почерком. Я ответила на той же бумаге: “Мало. Говорят, летом, когда повысили цены на мясо, там люди сожгли милицию, а потом были аресты”. Анна Андреевна зачеркнула слово “аресты” и написала “трупы”. Потом поднесла к бумаге спичку и долго, молча, медленно переворачивала ее в огне, стряхивая пепел в пепельницу» (67).

14-20 августа 1962 года в Новочеркасске судили тех, кого власти решили отнести к организаторам беспорядков. Семерых приговорили к расстрелу, остальных к длительным срокам лишения свободы (от 10 до 15 лет). Для того, чтобы вынести «расстрельные» приговоры, пошли даже на грубое нарушение закона. Зачинщикам предъявили и сочли доказанным обвинение в бандитизме – ст. 77 УК РСФСР (редакция 1960 г.), предусматривающая смертную казнь. Ст. 79 УК РСФСР (массовые беспорядки) такой меры наказания не предусматривала.

Чтобы вполне понять жесточайшую реакцию властей на события в Новочеркасске, нужно ясно представлять себе то негативное информационное поле, в котором оказались высшие руководители после объявления о повышении цен. Сообщения об антиправительственных листовках и высказываниях, оскорблениях в адрес лично Хрущева, призывах к бунтам и забастовкам в начале июня 1962 года приходили не только из Новочеркасска. Стихийные бунты в Краснодаре, Муроме, Александрове, Бийске были связаны не только с повышением цен, но и в целом с накопившемся народным недовольством. Ситуация стремительно политизировалась. В 1960–1962 гг. на территории Советского Союза было распространено более 34600 антисоветских анонимных документов, в том числе 23213 листовок. Более того, в начале 1960-х годов заметно активизировалось создание подпольных антисоветских групп. В первом полугодии 1962 года органы госбезопасности «вскрыли» 60 таких кружков (68).

После жестокой и показательной расправы в Новочеркасске волна массовых волнений пошла на убыль. Если за полтора года (1961 – первая половина 1962 г.) произошло 5 крупных массовых выступлений (Краснодар, Муром, Александров, Бийск и Новочеркасск), то за два с половиной года (вторая половина 1962–1964 гг.) известно только два события, более или менее сопоставимых по своему размаху с краснодарским бунтом, и ничего похожего на Новочеркасск. Режим выбирался из кризиса, демонстрируя значительные ресурсы жизнестойкости. На почве разочарования в романтических утопиях «немедленного коммунизма» (или «немедленной демократии») народ и власть вырабатывали новые «правила игры» и двойной морали, которые в будущем определили социально-политическую физиономию явления, получившего название «застой».

В конечном счете, партия осознала жизненную необходимость умиротворения народа «неуклонной заботой о материальном благосостоянии трудящихся», ставшей одной из идеологических доминант брежневского времени. Советский режим медленно деградировал, идеологически разлагался, мутировал, но никакой «революционной» альтернативы этой деградации, разложению и мутациям так и не появилось.

Не удивительно, что с конца 1960-х годов власти, в поисках «единения» с народом, встали на путь подкупа населения постоянными и часто экономически не обоснованными повышениями заработной платы, накачиванием денег в потребительский сектор, перераспределением средств в пользу национальных окраин. Например, при Брежневе закупочная плата за продукцию сельского хозяйства была существенно повышена, но, чтобы не повышать цены для остальных слоев населения и не спровоцировать новый Новочеркасск, государство выплачивало субсидию, покрывавшую разницу цен, – 19 000 млн. рублей или более 70 рублей на каждого жителя страны.

Предпринятые меры на какое-то время отвлекли народ от спонтанных протестов и «антисоветской» политической активности, но не давали принципиального решения. Статус сверхдержавы требовал колоссальных усилий не только в поддержании стабильности внутри страны, но и постоянной помощи внешнеполитическим союзникам, что тоже крепости системе не придавало. Только на помощь Французской компартии ежегодно тратилось 2 миллиона долларов плюс расходы на издание ее печатного органа «Юманите»^[170]. Н. Хрущев признавался в своих мемуарах: «…мы живем хуже большинства тех стран, которым помогаем. Жизненный уровень определяется потреблением на душу населения. Возьмем, к примеру, потребление мяса. В 1964 г. в ГДР приходилось в год на человека до 75 кг, у чехов – до 65, у поляков под 50, следующими шли венгры, потом лишь Советский Союз, а ниже нас по мясу болгары и румыны – по 26 килограммов. Я как-то сказал Ульбрихту: “Вальтер, я не требую уравниловки, но поймите наше положение. Мы победители, мы разбили гитлеровскую Германию, и мы даем ГДР зерно и валютные товары, чтобы вы могли продать их за границей, купить себе мясо и обеспечить годовое его потребление в 75 кг на душу населения. А как вы заботитесь о нас?”»^[171] (69)

Похожими сентенциями советские лидеры изводили и другого знаменитого немца, только западного. «Как у вас дела с урожаем?» – таков был первый вопрос, который в 1970 году задал премьер А. Косыгин прибывшему с официальным визитом канцлеру ФРГ В. Брандту. Как сообщали немецкие журналисты, канцлер был немало удивлен неожиданным началом беседы (70). Между тем вопрос «хлеба насущного» для руководителей советского государства действительно являлся одним из главных. Решая его, полагали они, можно разрулить все проблемы, «будет хлеб – будет песня».

Строй решал проблемы общей жизни в интересах большинства граждан. В этот период сделаны большие капиталовложения в гарантированное жизнеобеспечение на долгую перспективу: созданы единые энергетические и транспортные системы, построена сеть птицефабрик, решившая проблему белка в рационе питания, проведены крупномасштабное улучшение почв (ирригация и известкование) и обширные лесопосадки (1 млн. га в год).