Читать книгу - "Повседневная жизнь Берлина при Гитлере - Жан Марабини"

Шахт — прекрасный специалист, хотя и имеет внешность смешного профессора, каким его обычно изображают в комиксах. Типичный «белый воротничок» нелепо высокого роста, он будто сошел со страниц «желтой» прессы, с рисунков французских карикатуристов, издевавшихся над окружением кайзера. Из-за его длинной и тощей, как у грифа, шеи и старомодного пенсне даже нацисты не воспринимали этого превосходного знатока экономики всерьез. Он присоединился к ним, веря в возрождение великой Германии, — ни больше ни меньше. Он изобрел такую систему денежного и финансового оборота, которая предоставила в распоряжение Гитлера почти неисчерпаемые ресурсы и позволила избежать инфляции. Он внес весомый вклад в процесс перевооружения Германии — с помощью Рейхсбанка и крупной индустрии. Если бы рейх начал свое движение к прогрессу на 30 лет позднее, рейхсканцлером стал бы не Гитлер, а Шахт. Шахт знает, что Гитлер совершил ошибку, восстановив против себя евреев. Поддерживая самые дружеские отношения с влиятельными лондонскими дельцами из Сити, он дружил и с американскими миллиардерами с Уолл-стрит, вместе с которыми заложил фундамент первых мультина-циональных концернов. В прошлом резко высказывавшийся против коричневорубашечников, Шахт и теперь является представителем оппозиционно настроенной интеллигенции, выступает против войны, которая, как он предвидит, перерастет в мировой конфликт и приведет к катастрофическим последствиям. С 1936 года он пытается, без особого успеха, предупредить о надвигающихся событиях правление Французского банка в Париже и повлиять на его политику. Он уже давно стал противником «классической» колониальной политики Франции и Англии и хотел бы, чтобы западные державы сделали рейху некоторые экономические уступки в Африке. Считая, что старый колониализм уже обречен, он предлагает учредить нечто вроде немецкой арендной компании, которая будет проводить, по сути, неоколониальную политику. Опасаясь прежде всего вторжения немцев в Чехословакию, он извещает союзников о том, что необходимо блокировать планы Гитлера, пока не будет слишком поздно, — пусть даже ценой превентивной «демонстрации». Некоторые французские министры прислушиваются к его словам, другие — нет. Великобритания упорно отказывается признать его правоту. Таким образом, Шахт, которого мировое общественное мнение слишком часто ассоциирует с нацизмом, менее виновен в развязывании Второй мировой войны, чем сами союзники, которые потом заставят его расплачиваться за их собственные упущения. Гитлер, который до поры до времени скрепя сердце терпел своего министра экономики — под сильным давлением со стороны банкиров Рура, деловых кругов и той части военных, которая еще сохраняла осторожность, — вынудил его уйти в отставку в ноябре 1937 года, за несколько месяцев до аншлюса.