Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

В годы Гражданской войны иностранцы были интернированы в лагеря. После нее не только иностранные подданные, но и лица, имевшие связь с заграницей, а также приезжавшие из-за границы, обладавшие какими-либо сведениями о работе штабов, особенно их секретных частей, сотрудники учреждений, «могущих быть источником сведений для шпионских организаций», были взяты под особое наблюдение губЧК.

Основной надзор за иностранцами был возложен на губернские чекистские органы. Все граждане других государств были разделены на пять основных групп: 1) политические эмигранты, 2)рабочие предприятий СССР, 3) лица, не относящиеся к первым двум группам, но занимающиеся общественно полезным трудом, 4) лица, не имевшие определенных занятий, 5) лица, поддерживающие связь со спецслужбами иностранных государств и руководителями антисоветских организаций^[1197]. Особый интерес для чекистов представляла пятая группа, и поэтому не раз давались указания по усилению лицами этой группы «агентурно-осведомительной работы».

Анализ документов показывает, что наблюдение за иностранцами велось круглосуточно, на территории всей страны, особенно тщательно за подозреваемыми в шпионаже: от военного атташе до футболиста, во взаимодействии с другими ведомствами, с регулярными донесениями в центр.

Наружное наблюдение органов ВЧК-ОГПУ позволяло контролировать каждый шаг иностранца. О направлении и содержании контроля свидетельствуют распоряжения центра на места. Вот одно из них: 20 января 1926 г. — в Ленинград. ПП ОГПУ ЯВО С.А. Мессингу: «Из Лондона Ленинград через Себеж едет приглашению судостроительного треста страховой инспектор Альберт Гельер. Будет знакомиться строящимися судами. Подозревается нами шпионаже. Установите тщательный контроль. Пом. нач. КРО ОГПУ Стырне»^[1198].

Для ограничения контактов чекистов и членов их семей с иностранцами им было запрещено посещать миссии, консульства и посольства других стран, а также поддерживать знакомства с сотрудниками этих учреждений. Более того, все сотрудники органов безопасности и местных органов, которые лично или члены семей которых имели знакомства в иностранных миссиях и представительствах, обязаны были доложить об этом своему руководству. Эти меры были вызваны тем, что каждая миссия и представительство имели много разведчиков, а сами учреждения по существу были филиалами спецслужб в России и занимались сбором разведывательной информации. В конце декабря 1920 г. Дзержинский писал Г.Ягоде «Необходимо всех, побывавших в миссиях, опрашивать ввиду сплетен, поставив их в известность об. ответственнпсти за неправду. Опрос этот (каждая миссия должна иметь дело) поручить Иностр. отделу. Надо опросить бухг. Ганецкого Сайрио (Поварская, 46) и бывшего в Ревеле Петерса-Блюменфельда (через Карахана)^[1199].

К 1 ноября 1923 г. по предложению ГПУ были уволены со службы в НКИДе и других советских учреждениях иностранные подданные, за исключением членов РКП(б) и тех, за кого были ходатайства об оставлении их на службе и персональные поручительства «за политическую надежность и честность» руководителей учреждений или предприятий и санкции КРО ОГПУ. В самом ведомстве безопасности приняты меры к соблюдению режима секретности.

Контроль за перемещением населения. Среди больших потоков населения ВЧК обратило внимание на то, что в репарационной массе ряд лиц представляют «особую важность» и следует выпускать «до срока и без эквивалента», «репатрианты отд(ельных) стран периодически являются средством политического воздействия на их правительства в смысле определенных задержек отправок, либо полного прекращения таковых или иных репрессалий». Серьезным фактором, по мнению руководства ВЧК, являлась и необходимость «протолкнуть за границу большее число пролетарских и беженских масс, в большинство своем неработоспособных, в особенности из голодающих районов…Интересы иностранных миссий в этом случае кардинально противоречат нашим задачам. Их домогательства всегда имеют в виду преимущественно интеллиген(тный) элемент отд(ельных) лиц…, причем чаще спец(иалистов) интеллигентного труда»^[1200].

17 сентября 1919 г. Дзержинский и И.П. Павлуновский подписали приказ о порядке контроля за передвижением пассажиров по водным, грунтовым, и железнодорожным путям на территории РСФСР, чтобы мешать свободному передвижению на территории страны шпионов, белогвардейцев, спекулянтов и др. преступных элементов; контроль был возложено на ТЧК и особые отделы. При этом особые отделы осуществляли контроль в прифронтовой полосе. При проверке поездов и пароходов в прифронтовой полосе, как особые пункты, так и ТЧК были «обязаны требовать от пассажиров разрешения на въезд или выезд из прифронтовой полосы от особых отделов. Лица, не имеющие таких разрешений от особых отделов, подлежат задержанию и приводу обязательно на особые пункты». Помимо гласной проверки было предложено негласное наблюдение. Ответственность «за проникновение шпионов и контрреволюционеров через пределы прифронтовой полосы» была возложена на местные особые пункты, ТЧК, ЖЧК и УТЧК^[1201].

31 мая 1921 г. Дзержинский предложил всем ЧК и особым отделам, начальникам округов путей сообщения и железных дорог «принять строжайшие меры к прекращению самовольного движения беженцев к Москве и западной границе», следить за выполнением приказа и при «обнаружения виновности железнодорожных агентов в незаконном предоставлении беженцам возможности такого проезда неуклонно привлекать к ответственности»^[1202].

При решении текущих задач Дзержинский всегда видел, прежде всего политическую сторону проблемы. Так было и с возвращением беженцев в Польшу. Они испытывали большие затруднения и неудобства при следовании по железным дорогам: составы часто простаивали в станционных тупиках в ожидании прицепок, вагоны не отапливались, люди были нередко подвержены эпидемическим заболеваниям из-за плохих санитарных условий. Испытав эти мытарства, даже лояльные к советской власти беженцы, вернувшись в Польшу, с негодованием отзывались о «советских порядках». Об этом часто писала буржуазная пресса для агитации против Советской России. Большая часть трудностей беженцев была порождена невнимательным отношением к своим обязанностям транспортников и ТО ВЧК.

22 декабря 1921 г. председатель ВЧК подписал циркуляр о внимательном отношении к беженцам, возвращающимся в Польшу. Все начальники и комиссар округов и дорог, ПП ВЧК, губЧК и начальники ОКТЧК и ДТЧК были обязаны: проинструктировать своих подчиненных о взятии «под контроль эшелоны с беженцами и оказывать им содействие в продвижении, наблюдая за санитарным состоянием вагонов и обеспечением их минимальными материальными удобствами (как-то: кипяченой водой, дровами и пр.)»; немедленно «образовать на всех узловых пунктах по дорогам ответственные тройки из представителей администрации дороги (по усмотрению комиссара дороги или участка), врачебно-санитарной службы и ТЧК под председательством представителя администрации дороги, в каждую тройку ввести представителя от Центроэвака; на тройки возложить: строжайшую ответственность за своевременное оборудование вагонов доскам, печами и санитарным состоянием вагонов, своевременным приготовлением кипятку к приходу эшелонов и на время их стоянок, своевременным продвижением эшелонов с беженцами — поляками. Не допускать подачу вагонов предварительно, не продизинфецировав последние. Следить за своевременной подачей вагонов под нагрузку и немедленного их отправления, для чего каждая тройка ежедневно несет на своем участке очередное дежурство. За малейшую расхлябанность и невыполнение своих обязанностей агентами дорог отношении беженцев сейчас же составлять акт с выяснением персональных виновников и предании их судебной ответственности. Обратить внимание на то, чтобы в местах, где ощущается недостаток досок, печей и топлива, администрация дорог изыскивала эти средства и в случав критического положения с указанными средствами на дороге немедленно обращалась за помощью к городским органам, одновременно ставя губчека и прося ее помочь в этом деле. Зорко следить за своевременной изоляцией больных, а в случае смерти кого-либо из беженцев производить немедленную уборку трупов. Требовать от санитарных пунктов максимума внимания к проходящим эшелонам с беженцами. Наблюдать, чтобы эшелоны с беженцами подавались в непосредственной близости к пунктам питания…»^[1203].