Читать книгу - "Владимир Ленин. На грани возможного - Владлен Логинов"

Однако в 1997 году Наталья Мушиц опубликовала фотокопию заметок Свердлова на заседании ЦК 16 октября. Яков Михайлович попытался расписать – какие организации представляет каждый из участников собрания. В особый столбец он выделил тех, кто «не выступали». Вот этот список: «Глебов-Авилов (от проф. союз. или ф-завком). Бубнов. Урицкий? Ногин. Рыков. Троцкий??» Пересчитав все фамилии, Наталья Викторовна пришла к выводу, что в заседании участвовало 35 человек[1057].

При ближайшем рассмотрении выясняется, однако, что если отбросить повторы фамилий, то в основном списке, включая упомянутую Свердловым Стасову, остается ровно 25 человек. Вместе с шестью «не выступавшими» получается 31. Но странно, что эти шестеро не только не выступали, но и не голосовали, ибо в противном случае число голосов превысило бы 25. А такой вариант бойкота совсем уж невероятен.

Наталья Мушиц подробно объясняет, почему «отмолчался Троцкий». Но разгадка его молчания и неучастия в голосовании гораздо проще: его не было на заседании ЦК 16 октября, на что он и указывал сам еще в 1922 году[1058]. Троцкий и, вероятно, Бубнов и Урицкий, а возможно, и другие члены «шестерки», с семи вечера заседали под председательством Каменева в Петросовете, где должен был окончательно решиться вопрос о Военно-революционном комитете.

С докладом об организации и плане работы ВРК выступал левый эсер Павел Лазимир. Изложенный им вариант был более сдержанным, нежели тот проект, который рассматривался 9, 12 и 13 октября. В нем, в частности, не было упоминания о защите революции от «внутренней угрозы», о вооружении рабочих и т. п.[1059]Рабочие уже получали оружие с Сестрорецкого завода по ордерам Петросовета. А рекламировать борьбу с новой корниловщиной не было необходимости.

Но и это не удовлетворило ни эсеров, ни меньшевиков. Марк Бройдо – породивший 9-го саму идею создания комитета, заявил с трибуны Петросовета: «Затея революционного комитета – затея большевистская… Проектируемый здесь революционный комитет – есть ни что иное, как организация революционного штаба для захвата власти». Эсер Е. И. Огурцовский предложил снять вопрос с обсуждения, а когда предложение отклонили, его фракция отказалась участвовать в утверждении положения о ВРК.

Весьма эмоционально выступил меньшевик-интернационалист Исаак Астров. Большевики, говорил он, недооценивают черносотенной опасности. «Погромная агитация провалит выступление большевиков, если оно и будет организовано, т. к. стихия захлестнет организаторов выступления и оно превратится в резню и грабеж».

Им отвечал Троцкий. Бройдо он прямо заявил: «Нам говорят, что мы готовим штаб для захвата власти. Мы из этого не делаем тайны». А Астрову сказал: да, угроза погромов нарастает. «Погромное движение есть движение отчаявшихся масс, и притом самой несознательной их части. Приехавший из деревни чернорабочий, простаивая часы в “хвостах”, проникается, естественно, ненавистью. К тем, кто лучше одет и богаче его, т. к. богач достает, платя вдвое, все продукты без карточек. Их ненависть переносится затем и на тех, кто образованнее его, кто иначе верит, чем он, и т. д.» Но «уменьшить возможность всяких погромов» сможет только революционная власть Советов.

После этого выступает «целый ряд ораторов – представителей с фронта, которые все как один голос требовали немедленного мира и передачи власти в руки Советов. Один из ораторов даже заявил, что если эти требования не будут выполнены, то солдаты уйдут с фронта и штыками заставят правительство исполнить предъявленные к нему требования».

Проекты резолюций меньшевиков и меньшевиков-интернационалистов отвергаются и, как пишет «Рабочий путь», – «подавляющим большинством голосов принимается проект докладчика Лазимира»[1060].

Троцкий остается председательствовать, а Каменев покидает Петросовет и отправляется на заседание ЦК. Другие подошли позднее – после обсуждения вопроса о совещании, созывавшемся в Пскове генералом Черемисовым. И прибыли они в Лесновскую думу уже после голосования. Так что Рыкову и Ногину, без выступлений, оставалось лишь написать вместе с Милютиным заявление об «особом мнении» по поводу уже принятого решения ЦК.

В описанной цепи событий некоторые связки между фактами основаны на предположении. Но то, что между собранием Петросовета и заседанием ЦК 16 октября существовала непосредственная связь – несомненно. И когда Шотман писал, что в Лесновско– Удельнинской думе «некоторые товарищи… сладко похрапывали», то, вероятнее всего, они ждали. Ждали решения о ВРК.

Голосование в Петросовете окончательно поставило точку. Если до этого большевики опасались, что соглашатели войдут в состав ВРК и он превратится в еще одну арену для препирательств, то теперь стало очевидным, что революционный комитет будет находиться полностью в руках большевиков и левых эсеров. И надо было решать вопрос о взаимоотношениях большевистского ЦК и ВРК.

Ленин, как и в беседе с руководителями «военки» 14 октября, настаивал на том, что во главе всей работы, связанной с проведением восстания, должен стоять не сугубо партийный, а советский центр. И на ночном заседании в Лесновской думе, где присутствовали уже только члены ЦК, принимается постановление: «ЦК организует Военно-революционный центр в следующем составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский. Этот центр входит в состав революционного Советского комитета», то есть ВРК[1061].

Во время дискуссии 1924 года и это решение получило сугубо политизированное толкование. В уже цитированном докладе 19 ноября 1924 года Сталин приводит первую часть данного постановления и оценивает его как создание «практического центра по организационному руководству восстания». Далее он продолжает: «…На этом заседании ЦК произошло, как видите, нечто “ужасное”, т. е. в состав практического центра, призванного руководить восстанием, “странным образом” не попал “вдохновитель”, “главная фигура”, “единственный руководитель” восстания, Троцкий… Между тем, здесь нет, собственно говоря, ничего странного, ибо никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании не играл и не мог играть Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября»[1062].

Есть что-то неприличное в дележе «лавровых венков» спустя многие годы после победы. Наиболее продуктивным в таких случаях является, как правило, обращение к источникам, максимально приближенным к времени события. Вот цитата из юбилейной статьи «Правды» 6 ноября (нов. стиль) 1918 года: «Вдохновителем переворота с начала до конца был ЦК партии во главе с тов. Лениным. Владимир Ильич жил тогда в Петрограде, на Выборгской стороне, на конспиративной квартире… Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого». Автором этой статьи был Сталин.