Читать книгу - "Александр II - Александр Яковлев"

Но это случилось спустя неделю, а в тот день с некоторым замедлением он осознал, что был на волосок от немалой опасности. Убить не убил бы, но покалечить такой зверюга мог запросто. Но не страх ощущал он, а бодрое чувство уверенности и силы. Нет, не поддадимся ни этому зверю, ни какому иному!

Стол в палатке был накрыт. Свита топталась в отдалении. Александр Николаевич по обыкновению подошел первым к столу и сделал приглашающий жест. Все подошли, обступили стол. Пили немного, сам император – два-три глотка. Тосты обыкновенные: за здоровье государя, за удачную охоту. Завязался общий разговор. Люди в палатке хорошо знали друг друга.

Пора было бы и отправляться, но по давно сложившейся традиции из окрестных деревень собирались солдаты-отставники. В старых шинелях и начищенных сапогах, многие в валенках, с бравым видом старички выстраивались в шеренгу. Как было заведено, государь к ним подошел и милостиво поговорил. Вспомнили полки, командиров, войны и маневры. Затем следовала команда:

– Выдать всем по рублю, а георгиевским кавалерам – по три!

Сегодня все было как обычно, а вот в прошлый раз один солдатик явился пьяный. Товарищи было оттащили его в сторонку, но государь, выйдя из палатки, тут же заметил и строго спросил:

– А это что там такое?

Пьяненький встал и заплетающимися ногами дошел до царя, тут ему силы изменили, и он упал ничком с криком:

– Здравия желаю, ваше величество!

– Да ты пьян! – гневно вымолвил царь. Пьяных он не любил и не жаловал.

– Точно так! – со снегу откликнулся солдатик. – С радости, что вижу ваше величество!

Несмотря на свою строгость, государь усмехнулся и отошел. У него на охотах всегда было хорошее настроение. Пьяненького подняли и дали тот же рубль, что и другим.

Охоты проводились по линии железной дороги, больше по Варшавской и Балтийской. Излюбленное место было возле деревни Лисино. От станции садились в сани и гнали. Случалось, что иной приглашенный, солидной комплекции генерал, выпадал из саней на повороте и не то что встать в размашистом тулупе, но и голоса не успевал подать. Когда замечали чье-то отсутствие, вся колонна останавливалась и ожидали, пока подберут потерянного. Александр Николаевич в таких случаях только посмеивался. В лесу с него спадали нередкие раздражительность и гневливость, неотвязные усталость и сосредоточенность. Сам он считал охоту лучшим для себя лекарством, дававшим здоровья на неделю трудов.

Впрочем, и в иные охотничьи вечера государь уделял время делам, просматривал бумаги и беседовал с нужными людьми. Иные думы были неотвязными. Приглашенный как-то Валуев приехал в мундире.

– Зачем это ты себя стесняешь? – удивился государь. – Ведь мы тут простые гости.

Кроме своих, приглашались и некоторые иностранные послы, чаще других – прусский. При большом сборе Александр Николаевич за обедом потчевал всех как радушный хозяин, уговаривая отведать и свежеприготовленной дичи и блинов с икрой. Особенно большое общество собиралось во время визитов какого-либо иностранного принца.

Их особенно любили егеря за щедрое награждение, но более других, несравнимо – обожали они государя.

Лучшие качества Александра Николаевича бывали видны на охоте: доброта, мягкость и великодушие в обращении с людьми. Он оставался прекрасным стрелком. Бывало, сделает меткий выстрел, зверь падает смертельно раненный. Сосед государя стреляет и добивает зверя и победно кричит:

– Готов! Я свалил!

С неподражаемо мягкой улыбкой Александр Николаевич поднимает большие голубые глаза:

– Так ты говоришь, что зверь твой?

– Точно так, государь!

После паузы Александр Николаевич кашлянул и кротко произнес:

– Согласен, не спорю, можешь поднять его.

А ведь охотничий азарт, гордость и честь охотника – вещи нешуточные, тут все без чинов и званий, и лучший тот, кто повалит больше зверей.

О чувствах егерей говорит такой случай. Раз в Гатчинском парке олень не шел под выстрел. Тогда егерь схватил его за рога и, прячась за ним, повел его под ружье государя. Тот сгоряча выстрелил, и пуля рикошетом ранила егеря в плечо.

– Да как тебе в голову такое пришло! – обрушился на него после охоты Александр Николаевич.

– Помилуйте, ваше величество, – с почтительной улыбкой отвечал тот. – Риску никакого. Я без всякого сомнения знал, что государь попадет в лоб или глаз оленя.

Далеко не все на царских охотах стреляли метко. В том же декабре 1870 года (на следующей после памятной медвежьей охоты) барон П.К. Ферзен нечаянно застрелил Владимира Скарятина, известного дворянского оппозиционера.