Читать книгу - "Александр II - Александр Яковлев"

Большим развлечением для молодежи были устраиваемые на Масленой неделе балаганы на Адмиралтейской площади, где позже разбили Александровский сад. В балаганах Лейферта показывали патриотические представления вроде «Взятия крепости Ах-ты» с громкой и дымной пальбой из пушек.

К балаганам привозили институток. Для девочек то была редкая возможность выйти за стены закрытых учебных заведений. В общем потоке карет пахло лошадьми, дымом, каким-то тошнотворным варевом и талым снегом, пока сильный порыв ветра с Невы не стирал эти ароматы, принося свежий и бодрый дух моря и дальних стран.

Кареты с институтками ехали шагом в общем потоке катающихся. Девочки с интересом узнавали неведомую им жизнь столицы, смотря во все глаза без бдительного присмотра классных дам, твердо знавших, что прилично, а что неприлично наблюдать воспитанницам императорских учебных заведений.

Молодые офицеры, воспитанники Пажеского корпуса, Александровского лицея (давно переведенного из Царского Села в столицу), Училища правоведения и военных корпусов – почти все имели в институтах родственниц или просто знакомых. Поток нежных девичьих лиц волновал самых впечатлительных до сердцебиения, до столбняка. Другие приходили запросто, ожидали знакомых и обменивались приветствиями, за что институтки потом получали нагоняи, если классная дама успевала из своей кареты высмотреть подобное нарушение правил приличия.

После балаганы были перенесены на Царицын луг за Миллионной улицей. Кроме балаганов, на Масленицу строили ледяные горы, но спускаться с них считалось неприличным для учащейся молодежи ввиду нетрезвого состояния катающихся, большей частью фабричных рабочих.

К зимним развлечениям, конечно же, относились балы. Стоит пояснить, что от офицеров лейб-гвардейских полков, особенно гусаров, кавалергардов и кирасир, требовалась не одна строевая служба, но и обязательные выходы в свет. Офицер, не желающий показываться в свете, был на дурном счету у начальства, и карьера его была под вопросом из-за отдаленности от сильных мира сего.

В то время, как и всегда, дети умели огорчать своих родителей. Однажды Дмитрий Алексеевич Милютин только вошел в свой кабинет после смотра войск на Дворцовой площади, как доложили о приходе киевского генерал-губернатора князя Дондукова-Корсакова. Князь был в числе коноводов враждебной военному министру партии, и казалось странным, почему он так вдруг появился.

Войдя в кабинет, князь казался крайне взволнованным и как-то неловко бросился на шею Милютину. Тот поспешно разомкнул его руки.

– Помилуйте, Александр Михайлович, что с вами?

– Любезный Дмитрий Алексеевич, – преодолевая рыдания, начал объяснять Дондуков-Корсаков, – мой сын Михаил, двадцати одного года, корнет кавалергардского полка…

Милютин подал несчастному отцу стакан воды.

Суть дела состояла том, что старший сын князя, обожаемый отцом и матерью, тайно женился на какой-то певичке, десятью годами старше себя, и вследствие этого должен был выйти в отставку. Родители отказывались видеть сына, молившего о прощении за то, что разрушил их честолюбивые планы и бросил пятно на княжескую семью.

– …Но вы же понимаете, Дмитрий Алексеевич, он просто легкомысленный и слабохарактерный мальчишка! Эта хитрая и ловкая особа его провела!.. Я только что объяснил все эти обстоятельства государю. Я просил его императорское величество о помиловании сыну за противозаконное вступление в брак, будучи на армейской службе, и о возвращении его на службу в армию. Государь сказал, что обсудит дело с вами. Так уж я…

– Не могу обещать вам ничего определенного, но даю слово сделать все, что от меня зависит в этом… щекотливом деле, – отвечал Милютин.

На следующий день он говорил с государем, и оба решили простить мальчишку. Вечером Милютин поспешил навестить князя и княгиню Дондуковых-Корсаковых и передал им повеление императора об определении их сына на службу и закрытии дела о противозаконной женитьбе. То-то было радости в княжеском доме.

Балы бывали в Зимнем дворце, в Эрмитаже и Аничковом дворце у наследника. Известно было, что Александр Николаевич ездил на балы, даваемые князьями Барятинскими, графами Апраксиными, графом Толстым, князем Юсуповым. Особенно много стало приемов и увеселений после свадьбы великого князя Владимира Александровича. Обе молодые великие княгини – цесаревна Мария Федоровна и Мария Павловна очень любили танцы.

Цесаревичу приходилось подчас оправдываться перед государем. Вот одна из его записочек, написанная на простом листе бумаги, небрежно, с пропуском знаков препинания: