Читать книгу - "Дэн Сяопин - Александр Панцов"

Через полгода он вновь поднял вопрос о темпах роста в разговоре с Цзян Цзэминем, Ли Пэном и министром иностранных дел КНР Цянь Цичэнем, которых и на этот раз сопровождал Ян Шанкунь. «Делать акцент на умеренность вполне можно, — внушал Дэн, — но он не должен быть чрезмерным, иначе можно упустить момент… Недопустимо… чтобы всё сводилось только к умеренности»²⁶⁹. Однако к нему, похоже, не очень прислушивались.

И тогда Дэн всерьез стал опасаться, что цель, поставленная им много лет назад, — увеличить валовый объем производства в четыре раза к концу столетия, — при новых руководителях, занятых в основном борьбой с духовным загрязнением, может и не быть, достигнута. Цифры роста ВВП внушали тревогу. Если в 1986–1988 годах ВВП вырос более чем на 35 процентов, то в 1989–1991 годах — всего на 18. Радовало Дэна только то, что не сокращался рост экспорта, да и импорт продолжал расти, а особенно быстро увеличивались прямые иностранные инвестиции: если в 1985–1988 годах зарубежные бизнесмены вложили в китайскую экономику около девяти миллиардов долларов США, то в 1989–1991 годах — более 11 миллиардов²⁷⁰. Мировое сообщество, конечно, выражало глубокое возмущение жесточайшим подавлением в Китае студенческих волнений²⁷¹, но экономические выгоды от стабилизации ситуации в Поднебесной перевешивали все моральные соображения.

Дэн почувствовал: надо вмешаться, чтобы дать новый толчок делу реформ, благо международная обстановка способствовала этому. Тяньаньмэньская трагедия давно отошла в прошлое, и теперь можно было сбавить обороты антилиберальной кампании, переключив всю страну на экономическое строительство в духе решений XIII съезда КПК.

Семнадцатого января 1992 года, за три недели до Нового года по лунному календарю, вместе с Ян Шанкунем, женой, четырьмя детьми (всеми, кроме Чжифана), внуками и верным Ван Жуйлинем 87-летний Патриарх отправился с Пекинского вокзала на юг — через Учан и Чаншу — в особые экономические районы Шэньчжэнь и Чжухай. Он также планировал посетить Шанхай. Цель поездки, длившейся более месяца, заключалась в том, чтобы там, на местах, ставших символами его реформ, еще раз попытаться вдохнуть новые силы в компартию, направив все-таки ее руководство по пути ускорения рыночных преобразований. Расчет был точным: Дэн повторил маневр, неоднократно использовавшийся «великим кормчим», — он обратился на этот раз прямо к массам через головы пекинских вождей и так же, как Мао, достиг успеха.

Ганьбу и простые граждане выразили ему полную поддержку в деле реформ, и Цзян Цзэминь с Ли Пэном уже не могли игнорировать его речи, тем более что Дэн везде, где только мог, заявлял: «Всякий, кто попытается нарушить линию, курс и установки, разработанные со времени 3-го пленума [ЦК] партии [одиннадцатого созыва], будет свергнут». Он встречался с местными начальниками, инженерами, техниками, другими специалистами и открыто говорил о необходимости всеми силами двигать вперед перестройку, ускорять темпы роста, расширять сферу рыночного регулирования. Впервые со дня выхода на пенсию он проявил такую бурную публичную активность.

«В процессе реформы и открытости надо действовать смелее и не бояться экспериментировать, — то и дело твердил он. — …Нельзя уподобляться женщине с забинтованными ножками». Он призывал создавать как можно больше совместных предприятий, да и вообще «заимствовать и изучать все достижения цивилизации человеческого общества, все передовые методы хозяйствования и управления зарубежных стран, в том числе и развитых капиталистических». А тех, кто опасался развивать рыночную экономику и выдавал «реформу и открытость за заимствование и развитие капитализма», откровенно высмеивал, говоря, что у них «нет даже самых элементарных знаний».

Дэн до того разошелся, что объявил: в Китае в настоящий момент глубже всего укоренились именно «левые» взгляды и именно с ними-то всем и надо бороться. Ведь «левизна в истории нашей партии — страшная вещь. Она моментально губила хорошее». Вместе с тем он по-прежнему настаивал на необходимости твердо придерживаться четырех кардинальных принципов, подчеркивая, что все преобразования направлены в конечном счете на построение развитого социализма²⁷².

Да, после таких слов, к тому же сказанных публично, пекинским вождям надо было срочно перестраиваться. Все-таки Дэн, хотя и утратив некоторое влияние, оставался «главой семьи».

Короче говоря, южная поездка Патриарха оказала колоссальное влияние на настроения в партии. В самом конце февраля 1992 года ЦК довел содержание бесед и выступлений Дэна во время его путешествия до всех членов компартии. А 9–10 марта Цзян Цзэминь провел заседание Политбюро, постановившее, по сути, вновь перенести центр тяжести в работе партии на экономическое строительство, следуя политике реформ. Партийное руководство признало необходимым положить последние речи Дэна в основу документов, готовившихся к предстоявшему XIV съезду Компартии Китая²⁷³.

Да, все так и произошло, как задумал Дэн. И этот его последний выход в народ стал по существу прощанием Патриарха с нацией. Дэн Сяопин уходил, завещая партии и народу продолжать реформы, раскрепощать сознание, смело идти вперед по пути открытости внешнему миру.

XIV Всекитайский съезд компартии проходил с 12 по 18 октября 1992 года. Дэн на нем присутствовал уже в качестве «особо приглашенного» делегата. К таковым относились 46 человек — все они вступили в партию до 1927 года. Официальных же делегатов насчитывалось 1989. Они представляли огромную армию коммунистов: более пятидесяти одного миллиона. Дэн выслушал весь отчетный доклад Цзян Цзэминя, после чего в кулуарах поделился впечатлением: «Сказано неплохо, я полностью поддерживаю этот доклад»²⁷⁴. И он не кривил душой: доклад не только отражал суть его бесед и выступлений на юге страны, но и соответствовал духу решений XIII съезда. В нем была поставлена задача построения в Китае так называемой «социалистической рыночной экономики», основанной на все той же концепции органического соединения плана и рынка. Следуя фактически за Чжао Цзыяном, — новый генсек в докладе его, конечно, не вспоминал, — Цзян также подчеркнул, что Китай находится «все еще на первоначальной стадии социализма», после чего призвал сориентировать экономику на экспорт, шире открыть Китай внешнему миру, осуществить модернизацию и «ускорить поступь реформы»²⁷⁵.

После съезда рыночные преобразования обрели второе дыхание. В городах стало быстро увеличиваться число владельцев частных предприятий: к 2000 году оно составит 39,5 миллиона человек. Высокими темпами начал расти и ВВП. С 1991 по 1995 год прирост составил 78,3 процента, то есть в среднем в год ВВП возрастал на 12,2 процента²⁷⁶. Китай вновь демонстрировал преимущества «социализма с китайской спецификой».

Дэн Сяопин в очередной раз мог торжествовать и уже не сомневался: в концу XX столетия Китай увеличит объем производства в четыре раза по сравнению с 1980 годом. (Забегая вперед скажем, что он не ошибся и всё, что задумал, оказалось выполненным.) Теперь Дэн мог успокоиться. В конце 1992 года он стал все больше отходить от дел и с Цзян Цзэминем встречался уже очень редко. На зимние месяцы он теперь уезжал из Пекина, но уже не с инспекциями, а на отдых: холодный северный климат начал его утомлять. Конец декабря 1992-го — начало января 1993-го они с Чжо Линь провели в Ханчжоу, на берегу поразительно красивого озера Силиху, так любимого Мао Цзэдуном. Январь же и часть февраля — в Шанхае. Через год они вновь почти на два месяца переехали в Шанхай.