Читать книгу - "Додинастический Египет. Лодка у истоков цивилизации - Дмитрий Прусаков"

Субъективно-умозрительные версии появления, развития и конструктивных вариаций первобытного флота на Ниле желательно перевести в более доказательную «практическую» плоскость, для чего нет иной академической возможности, кроме обращения к водным средствам передвижения династической эпохи, несомненно, состоявшим в коренном технологическом родстве с многовековым лодочным производством доисторического Египта.

Казалось бы, у египтологов, историков судоходства и других заинтересованных исследователей достаточно аутентичного архелогического материала, чтобы получить пусть не исчерпывающее, но весьма обширное представление как о внешнем облике, так и о принципиальном устройстве, палубном оборудовании, движущих приспособлениях и приемах навигации речного и морского транспорта страны фараонов. С одной стороны, подлинников древнеегипетского судостроения, дошедших до нас в разной комплектации и сохранности их деревянных деталей и узлов, сегодня не наберется и трех десятков в широчайших датировочных пределах «между ок. 3050 и 450 гг. до и. э.» [452]^[24]. С другой стороны, изображений лодок и кораблей в виде петроглифов и рисунков на керамике, храмовых и гробничных рельефов и фресок, наконец, круглых «реплик» из погребального инвентаря царственных особ и частных лиц в Египте совокупно уцелели тысячи – больше, чем где бы то ни было в мире. Их нередко чрезвычайно скрупулезная художественно-ремесленная выделка и общая наглядность таковы, что они служили «техническими» пособиями не только при восстановлении ритуальной кедровой ладьи Хеопса Ахмедом Юсефом Мустафой в 1957–1968 гг. [61; 338], но также при изготовлении с нуля обеих мореходных папирусных ладей «Ра» Тура Хейердала в 1969–1970 гг [56] и действующей^[25]сосновой «копии» морских судов царицы Хатшепсут «Мин пустыни» под руководством американского антрополога и морского археолога Шерил Уорд в 2006–2008 гг.^[26]

Вместе с тем «хваленая» точность отображения древнеегипетскими мастерами в произведениях искусства корабельных конструкций на практике не нашла ожидаемого подтверждения. Если, например, египтолог Пьер Монтэ, полагаясь в том числе на изобразительные источники, писал, что во времена фараонов «египетские гребные суда с мелкой осадкой… пересекали Горькие озера, достигали Красного моря и продолжали свое медленное плавание до самого Пунта» [26], то инженеры последнего из трех упомянутых проектов сразу отметили нереалистичность диспропорционально малой подводной части (осадки) ходивших в Пунт кораблей на рельефах заупокойного храма Хатшепсут в Дейр ал-Бахри [331]. Проще говоря, изображенные в этом храме экспедиционные суда, построенные «из сирийского леса и по библейским образцам» [26], так сидеть в воде и, тем более, плыть со всем своим балластом и грузом физически не могли^[27]. Для того, чтобы реконструированный по их образу и подобию «Мин пустыни» отправился поздней осенью 2008 г. в тестовый 120-мильный красноморский круиз, современные «проектировщики» были вынуждены пересчитать размерения его древних художественных прототипов, прежде всего существенно увеличить высоту корпуса, лишь тем придав «копии» необходимые остойчивость и плавучесть [455].

Неясности, а то и откровенную путаницу во взгляды на конструкции, материалы и технологии производства фараоновских судов способны вносить не только самые «точные» их изображения и модели, но и доставшиеся нам от тысячелетий естественного и антропогенного разрушения, переработки на вторсырье, грабежей и сжигания немногочисленные оригиналы. Коллекцию этих бесценных раритетов в плане как историко-культурной, научной значимости, так и обывательского интереса, безусловно, возглавляет т. н. «Хуфу I» – знаменитая «первая» ладья царя IV династии Хеопса, найденная разнятой на 651 часть^[28] в 32-метровой каменной траншее у подошвы его пирамиды в 1954 г. архитектором Департамента древностей Египта Камалем ал-Маллахом^[29]. Она была извлечена из своей «гробницы» осенью 1957 г.^[30] и складывалась египетскими реставраторами, как трехмерный пазл, почти одиннадцать лет, оказавшись в получившемся у них окончательном сборе большой, довольно сильно вытянутой, симметрично сужающейся к носу и корме баркой 42,3 м в длину и 5,66 м в ширину по среднему поперечному сечению, водоизмещением ок. 45 т [61].