Читать книгу - "По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая) - Вадим Дёмин"

Слова слетали с наших уст подчеркнуто торжественно, четко и громко. Голос был твердый, уверенный и звенел на морозе как металл. Правда, волнение все же выдавало наши чувства.

После того, как весь личный состав был приведен к Военной присяге, состоялось прощание с Боевым Знаменем.

Закончен курс молодого бойца. Завтра – на фронт!

VII. В Подмосковье – на формирование

…Ранним морозным утром полк был поднят по тревоге. Считанные минуты понадобились нам для того, чтобы построиться на заснеженном плацу со всем вооружением и снаряжением.

До этого дня подъемы по тревоге производились исключительно с учебными целями: проверка боеготовности подразделений и умения каждого из нас выполнять указанные команды, быстро и четко занимать свое место в строю в соответствии с боевым расчетом, умело действовать по различным вводным.

Обычно после них совершались марш-броски с выходом в «район сосредоточения» или «пункт сбора». Поэтому мы вначале подумали, что именно так и будет на этот раз, но вспомнили, что период обучения закончен и нам скоро предстоит отправляться на фронт. Зачем же нас подняли по тревоге?

– Все, ребята, настал и наш черед! – радостно воскликнули мы. – Ну, конечно же-на фронт! Наконец-то! Свершилось!

Командиры рот доложили начальнику штаба батальона о построении личного состава и когда через несколько минут на плац вышел и сам командир батальона, начштаба скомандовал:

– Батальон, смирно! Равнение на середину!

Комбат вызвал к себе ротных. Десять минут он инструктировал о чем-то офицеров. Мы же, вытянув по-гусиному шеи, тщетно пытались уловить хоть одно слово.

– Стать в строй! – приложил руку к головному убору комбат, а затем отдал указание начальнику штаба: – Личный состав – по подразделениям. Вооружение, имущество сложить на место!

Мы недоумевали, что могло стать причиной нашего подъема по тревоге? Нет, учеба здесь ни при чем. Что-то другое. Скорее всего, это было как-то связано с теми событиями, которые происходили в то время на фронтах, а в частности, под Сталинградом. Может, нас хотели послать именно туда, а затем передумали? Догадки не покидали нас.

7 ноября 1942 года в части состоялось очень важное мероприятие – митинг, посвященный 25-ой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

Выступающие говорили о своей решимости сражаться с фашистами на любом участке фронта, отдать свои жизни ради победы над врагом. И это были не пустые слова – все мы чувствовали, что пока враг топчет нашу землю, наши жизни не принадлежат нам.

Затем мы слушали по радио репортаж о военном параде на Красной площади. Голос Левитана звучал как всегда торжественно и уверенно. Мы представляли себе, как, печатая шаг, шли вдоль трибуны войска и мощь нашей армии – боевая техника: танки, реактивные установки «Катюши», самоходные установки, автомашины с пушками и минометами на механической тяге.

Эвакуированные в восточные районы страны оборонные заводы к концу 1942 года не только полностью восстановили свои объемы производства, но и стали работать с многократным перевыполнением плана. В целом производство военной продукции в 1942 году по сравнению с 1940 годом на Урале увеличилось более чем в пять раз, в районах Западной Сибири – в 27 раз, в районах Поволжья – в девять раз.

Если же говорить о конкретных видах вооружения и техники, то увеличение их производства в ноябре-декабре 1942 года по сравнению с аналогичным периодом 1941 г. выглядело так: танков в – 2 раза (несмотря «на прекращение производства танков на Харьковском заводе в связи с эвакуацией, а также на Сталинградском заводе танкостроения), танковых дизель-моторов – в 4,6 раза, артиллерийских систем – в 1,8 раза, пулемётов – в 1,9 раза, винтовок – на 55% (несмотря на эвакуацию крупнейших тульских заводов, производивших стрелковое вооружение, крупных 120 мм минометов – почти в 5 раз, артиллерийских снарядов – почти в 2 раза, авиационных снарядов – в 6,3 раза, мин – в 3,3 раза (в том числе производство 120-мм мин возросло в 16 раз), реактивных снарядов – в 1,9 раза, авиабомб – в 2,1 раза, ручных гранат – в 1,8 раза, патронов нормальных и крупного калибра – более чем в 1,8 раза17.

Так отвечал советский тыл на призыв вождя Советского Союза товарища Сталина вооружить Советскую Армию передовой военной техникой.

Ровно год тому назад, когда враг стоял у стен Москвы, состоялся точно такой же парад. Теперь другая опасность нависла над нашей страной – фашисты под Сталинградом. И мы верили, что настанет час, и вся эта нечисть будет трусливо бежать не только с берегов великой русской реки – символа русского народа, нашей страны, но и с позором будет изгнана за ее пределы, как это когда-то было с Наполеоном.

Готовилось величайшее сражение на Волге…

8 ноября начались занятия в школе сержантского состава. Я был отобран для обучения в ней. Но, проучившись ровно месяц, мне пришлось прервать курс. И не только мне одному…

1 декабря 1942 года весь наш 300-ый стрелковый полк НКВД, а вместе с ним и школа сержантского состава были вновь подняты по тревоге, и мы в пешем порядке выдвинулись в направлении железнодорожной станции, той самой, на которую мы когда-то впервые прибыли. Там под парами уже стояли несколько составов, готовых в любой момент отправиться от перронов.

Приказом Наркома внутренних дел СССР №002642 от 03.12.1942 полки бригады были расформированы, бригада переформирована. Вместо трех полков в ее состав вошли «номерные» отдельные стрелковые батальоны. Отныне новые штаты выглядели так:

– управление бригады, штаб бригады, политотдел бригады;

– 226-ой отдельный стрелковый батальон;

– 227-ой отдельный стрелковый батальон;

– 228-ой отдельный стрелковый батальон;

– 229-ый отдельный стрелковый батальон;

– 230-ый отдельный стрелковый батальон;

– отдельный батальон боевого обеспечения.

Сразу же после переформирования, 13 декабря 1942 года во исполнение приказа НКВД СССР №0211 от 05.12.1942 года бригада в полном составе убыла в действующую армию под Сталинград в оперативное подчинение начальника войск НКВД по охране войскового тыла Донского фронта.

Первоначально было принято решение направить нас под Сталинград для пополнения знаменитой 10-ой дивизии войск НКВД. Об этом мы случайно узнали от офицеров. Но затем это решение было переиграно, и туда был направлен только офицерский состав, а остальная часть полка погрузилась в вагоны.

Итак, мы были снова в пути. В этот раз мы двигались в сторону Москвы.

Воинский эшелон – не пассажирский поезд, двигающийся строго по расписанию. Он может целый день идти без остановок, а на другой – «кланяться» каждому столбу, а то и вовсе простоять в тупике или на запасном пути – все зависело от того какова была категория или литер срочности эшелона.

В первую очередь в сторону фронта пропускали составы с боевой техникой, оружием и боеприпасами, затем – с личным составом воинских частей, направляемых на передовую для прорыва вражеской обороны противника или решения другой стратегической задачи. И только после этого – все остальные эшелоны.

В дороге мы были лишены даже самых элементарных удобств. А в зимнее время неизбежно появлялись хлопоты с заготовкой топлива для печек «буржуек». Тот уголь, который мы получили на путь следования, давно сгорел в жерле. По правилам, снабжением топливом, продовольствием в пути следования занимались военные коменданты станций. Но представьте, что творилось в их кабинетах, когда на основных и запасных путях скапливалось по несколько составов. И все начальники эшелонов требовали обеспечить их в первую очередь. Одним надо было продовольствие, другим – топливо, третьим – фураж для лошадей, четвертым…

И у каждого на руках – приказы вышестоящих штабов с требованиями пропускать эшелон в первую очередь.

А что делать, если состав остановился в чистом поле, да вдобавок ко всему должен простоять там несколько часов или суток? Где доставать там топливо? А зима брала свое, она не спрашивала, есть ли у тебя уголь или нет?

…На наше счастье, на подъезде к станции Старожилово, что в полусотне километров от Рязани, нам навстречу заходил товарняк с углем. Он встал бок о бок с нашим эшелоном. Удалось (по договоренности с «соседями») позаимствовать у них немного уголька и запастись им на весь оставшийся путь следования.

500-километровый перегон от Тамбова до Москвы мы, по нашим подсчетам, должны были преодолеть за полтора суток. Но наши хозяйственники выдали нам сухой паек на трое суток, и мы вначале подумали, что произошла ошибка. И только потом стало ясно, что ошибки не было. Все было рассчитано точно. Следовательно, на станцию назначения мы должны были