Читать книгу - "По следам "Турецкого гамбита", или Русская "полупобеда" 1878 года - Игорь Козлов"

«В Константинополе, должно быть, считают русских дураками. Разве они для того только что совершили переход через Балканы, чтобы перемирие заключать? Если наши не хотят больше воевать, так уж надо прямо просить мира, а не перемирия»^[940].

31 декабря (12 января) Николай Николаевич, в ответ на новое обращение Реуфа-паши с просьбой сообщить основания мира, телеграфировал турецкому военному министру, что эти условия будут сообщены тому лицу, которое прибудет в его штаб со всеми необходимыми полномочиями. И уже на следующий день Реуф-паша известил, что уполномоченными Порты назначены министр иностранных дел Сервер-паша и министр двора Намык-паша, которые выезжают из Константинополя в главную квартиру русской армии. Квартира же эта к тому времени уже успела перебраться за Балканы, в Казанлык.

Последнюю телеграмму Реуфа-паши великий князь получил 3 (15) января, а за день до этого ему вручили доставленные из Петербурга долгожданные инструкции и условия мира.

2 (14) января Александр II получил телеграмму султана о посылке в штаб русской армии двух уполномоченных для «установления оснований мира и условий перемирия». По словам императора, он «был крайне удивлен получением» этой телеграммы. В своем ответе он заявил, что не менее султана желает мира, но не может остановить военные действия до тех пор, пока Порта не примет условия мира. Примерно в то же время о направлении турецких уполномоченных российского императора уведомила и королева Виктория^[941]. Однако, по словам Александра II, в своей телеграмме королева упомянула «только о перемирии и приказала официально нам заявить, что ее правительство не допускает прямых мирных переговоров между нами и Турцией». Сообщая об этом брату-главнокомандующему 3 (15) января, император потребовал игнорировать эти заявления и до тех пор, пока турки не примут условия мира, продолжать военные действия «со всевозможной решимостью»^[942].

Эту телеграмму великий князь получил 4 (16) января, а на следующий день турецкие уполномоченные прибыли в Херманлы. Там они на несколько часов были задержаны М. Д. Скобелевым, который таким образом стремился выиграть время для сосредоточения в районе Семенли возможно большего числа своих войск. И только 7 (19) января около 16 часов Намык-паша и Сервер-паша прибыли в Казанлык в расположение главной квартиры русской армии.

В первые дни нового, 1878 г. посол Великобритании сэр А. Лофтус «едва ли не ежедневно» добивался от канцлера Горчакова объяснений по условиям перемирия и причинам задержки с его заключением. Одновременно он настаивал на необходимости подтвердить, что русские войска не займут полуостров Галлиполи и Константинополь.

В отношении турецкой столицы Горчаков еще 16 (28) декабря, отвечая на запрос Дерби, «снова подтвердил, что теперь, как и до войны, император Александр не помышляет об овладении Константинополем; что участь этого города будет решена по соглашению с Европой и что, по убеждению государя, он ни в коем случае не может принадлежать ни одной из великих держав»^[943]. А 3 (15) января канцлер направил Шувалову в Лондон разъяснения по Галлиполи. Военные операции русской армии не распространятся на этот полуостров при условии, что турки не сосредоточат там значительных сил, а английская эскадра не пройдет Дарданеллы и не высадит десант. Приняв эти объяснения российского посла, Дерби заявил ему, что правительство ее величества «при нынешних обстоятельствах» и не думает о занятии Галлиполи^[944]. Однако о проходе через Дарданеллы британских боевых кораблей в ответе не было ни слова.

3 (15) января посол Великобритании сообщил российскому канцлеру позицию своего правительства в отношении будущего мирного договора, изложенную в полученной накануне телеграмме лорда Дерби. Этот договор, по мнению английского правительства, должен быть «европейским», так как касается трактатов 1856 и 1871 гг., в противном случае он не будет «действителен», так как «состоится без согласия всех держав — участниц» этих трактатов^[945]. Аналогичное требование австро-венгерского правительства примерно в то же время озвучил князю Горчакову барон Лангенау. Причем граф Андраши заявил об этом не только российскому правительству, но и правительству султана.

В Петербурге сразу поняли, что силы давления на российское правительство из Вены и Лондона начинают смыкаться. Чем оказалось недовольно австро-венгерское правительство — об этом уже говорилось. А вот наиболее ретивые члены лондонского кабинета полагали, что в начале наступившего года русским уже никто не помешает захватить Константинополь и проливы, если не вмешается Великобритания. И британский премьер забил в боевые барабаны.