Читать книгу - "Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков"

Еще на подъезде к станции метро «Проспект Вернадского» Александр Бородин заметил того, с кем у него была здесь назначена встреча. Мужчина его возраста в строгом костюме серого цвета стоял у кромки тротуара и внимательно вглядывался в проезжавшие мимо него автомобили. И когда Бородин притормозил возле него, мужчина открыл дверцу и плюхнулся на переднее сиденье, сопроводив это действие одной-единственной фразой:

— Ты как всегда пунктуален, Сашок.

Этим человеком был старинный приятель Александра — Вячеслав Гросс. Они познакомились еще в середине 60-х, когда учились в 101-й («лесной») школе КГБ. Будущие разведчики очень быстро сошлись в силу схожести своих характеров — оба были коммуникабельными людьми. Кроме этого, Бородину импонировало в его приятеле то обстоятельство, что он был родом из Узбекистана. Дед Вячеслава, австриец, попал в Туркестан в годы Первой мировой войны в качестве военнопленного — он был солдатом австровенгерской армии. Женившись на узбечке, он навсегда осел в тех краях, родив двух детей. Один из них потом произвел на свет Вячеслава, который во второй половине 50-х перебрался с родителями в Саратов, где закончил десятилетку и поступил в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза. По его окончании он был принят на службу в КГБ с конкретной целью — чтобы работать на немецко-австрийском направлении. Поэтому, когда они закончили «лесную школу», то разлетелись в разные стороны: Бородин отправился на Ближний Восток, а Гросс — в ГДР, где был прикреплен к местной спецслужбе «Штази». В начале семидесятых Гросс был направлен в Австрию, где легализовался под видом немецкого коммерсанта Вольфганга Хорста, торгующего антиквариатом. На родину он приезжал крайне редко, однако каждый раз, когда это происходило, он непременно встречался с Бородиным, от которого узнавал все свежие новости, в том числе и со своей родины — из Узбекистана. Вячеслав был единственным человеком среди всех коллег Бородина, который знал о его настоящем, узбекском происхождении. Александр открылся перед ним несколько лет назад, поскольку был искренне уверен — этот человек никогда его не предаст в силу своих узбекских корней.

Свернув с проспекта Вернадского на улицу Удальцова, Бородин проехал несколько сот метров и въехал во двор своего элитного цэковского дома. «Волга» с «топтунами» стояла на привычном месте, а «Жигули», которые «пасли»

Бородина от Старой площади, отстали от него еще на въезде во двор — на проспекте Вернадского. Но Александра это не пугало — он давно понял, что его «пасут» демонстративно, рассчитывая на то, что он начнет волноваться и где-то «проколется». Однако, когда они с Вячеславом поднялись на седьмой этаж и подошли к квартире Бородина, тот внимательно осмотрел дверь, чем вызвал удивление у приятеля:

— Тебя что — «пасут»?

— Осторожность никогда не помешает, — уклончиво ответил Бородин и, найдя на своем месте нетронутую «детальку», которая в случае проникновение в квартиру посторонних должна была отсутствовать, вставил, наконец, ключ в замок.

Войдя внутрь, Александр провел гостя на кухню и дал ему задание: помыть и порезать помидоры с огурцами, пока он будет жарить на плите яичницу. О том, что в виду отъезда супруги и дочери на отдых в деревню, он уже третью неделю ведет холостяцкий образ жизни, Бородин предупредил друга еще в автомобиле.

— А ты, небось, счастлив, что отправил своих домашних подальше отсюда, — обратился к другу Гросс, перебирая овощи, которые ему предстояло помыть.

— Есть малость, — уклончиво ответил Александр. — Но ты мне зубы не заговаривай — выкладывай, с чем приехал. Я же по одному твоему голосу в телефонной трубке просек, что у тебя для меня что-то ценное припасено.

Вместо ответа Гросс полез во внутренний карман пиджака, откуда достал портативный диктофон и положил его на стол.

— Что это? — с интересом глядя на аппарат, спросил Бородин.

— Там пленка, на которой записан один очень важный разговор некоего генерала Волкова с тремя западными фигурантами — англичанином из Форин-офиса и двумя американцами — сенатором и разведчиком.

— Что за Волков — не слышал о таком? — наморщил лоб хозяин дома.

— Фамилия, судя по всему, не настоящая — прикрытие. Но очень важная персона в свете того, что приехал он в Вену из Москвы как уполномоченный провести встречу с западными кругами на предмет возможного прихода к власти у нас Михаила Горбачева.

— Сепаратные переговоры? — догадался Бородин.

— Почему ты так решил? — удивился Гросс.

— Потому что происходят за спиной ЦК нашей партии.

— Может, нашей партии и не стоит многого знать?

— Именно это, вероятней всего, ее и погубит, — резюмировал Бородин. — Откуда к тебе попала эта запись?

— Один мой ценный источник из австрийской военной контрразведки раздобыл. Не за бесплатно, естественно — пришлось раскошелиться. Они заинтересовались этой встречей и, зная о том, где она произойдет, заранее установили там «жучки».

— И как они собираются распорядиться этой записью?

— Никак — они же не дураки, чтобы ставить палки в колеса Горбачеву, которого поддерживает Запад. Я же тебе рассказывал, кто такой Кирхшлегер.

Рудольф Кирхшлегер вот уже девять лет был президентом Австрии. В годы войны он воевал на Восточном фронте против советских войск в составе фанен-юнкеров, входивших в вермахт. Был тяжело ранен в ногу. В конце 60-х он был послом Австрии в Чехословакии и во время ввода войск Варшавского договора в эту страну в августе 1968 года был на стороне восставших. Несмотря на жесткое распоряжение из Вены, он выдавал выездные визы для чешского населения, которое хотело уехать из страны. Эта его позиция стала поводом к тому, чтобы два года спустя Кирхшлегер был назначен министром иностранных дел Австрии.