Читать книгу - "Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов"

Прошло пять дней плавания, и Нельсон вновь поменял решение. Находясь недалеко от Кипра, он взял общее направление на запад.

Когда англичане плыли на всех парусах к Александрии, их настроение было возбужденно-приподнятым. Теперь оно сменилось унынием и отчаянием.

В офицерской столовой флагманского корабля «Вэнгвард» спиртное полилось рекой. Согласно судовым записям, за первую неделю июля потребление алкогольных напитков достигло своего пика: Нельсон и десяток его приближенных употребили двенадцать бутылок портвейна, девять бутылок хереса, шесть бутылок красного вина и двадцать бутылок портера (не считая того, что большинство офицеров имели собственный запас спиртного).

Оставив позади Кипр, английская эскадра прошла мимо Крита. Казалось, что удача полностью отвернулась от Нельсона. Пустой горизонт, ни одного встречного корабля! И никаких данных о том, куда делся колоссальный вражеский флот.

Нельсон был сбит с толку и часто совещался с офицерами. Они вели бесплодные дискуссии, вновь и вновь повторяя набившие оскомину версии: Сицилия? Англия, Ирландия? А может быть, Бразилия?

Он был на грани жизни и смерти. Позднее он признался Троубриджу:

«Мое возвращение в Сиракузы в 1798 году разбило мое сердце... я был близок к смерти от воспаления сердечных сосудов».

Нельсон написал Фанни:

«Я не смог найти французский флот, к моему великому огорчению... Я все еще живу надеждами встретить этих парней... [Бонапарт] командует флотом так же хорошо, как армией... Мы прошли около 600 лиг, это невиданная экспедиция, но я, как и двадцать семь дней назад, не знаю, где находится враг».

Он прибыл в Сиракузы 20 июля. Местные жители сбежались поглазеть на британский флот.

Нельсон узнал, что Наполеон не был на Сицилии. Он убедился и в том, что французы не плавали в направлении Гибралтара. Они были где-то в Средиземном море.

Англичане провели в Сиракузах четыре дня, пополнив запасы провианта. Небольшой отпуск и свежая провизия — овощи, лимоны, говяжья вырезка, а также 100-галлонные бочонки воды из легендарного фонтана Аретузы — улучшили настроение моряков.

Вечером 23 июля подул свежий бриз. Он наполнил паруса британских судов, и эскадра вновь направилась на восток.

Нельсон по-прежнему не знал, куда плыть. Он написал Сент-Винсенту, все еще находившемуся в Кадисе:

«Я намерен войти в устье Архипелага [острова Эгейского моря], и если врага направились к Константинополю, то мы услышим о них непосредственно; если я ничего не узнаю, то мы направимся к Кипру, и если они в Сирии или Египте, то я должен услышать о них».

Через пять дней Нельсон был у Корони, что на юго-западной оконечности полуострова Пелопоннес. Он направил к берегу капитана Троубриджа на «Каллодене» с тем, чтобы узнать последние новости.

Троубридж выяснил, что местный турецкий губернатор получил из Константинополя сведения о вторжении французов в Египет. Эта новость тут же нашла зримое подтверждение: англичане захватили французский бриг, который вез вино для армии Наполеона.

Теперь Нельсон знал истинное положение вещей. Но какие выводы он должен был сделать, исходя из этого? Французы благополучно достигай берегов Африки, и теперь их флаг стоит на якоре в порту вне досягаемости неприятеля.

Что можно предпринять но прибытии на место? Разве что организовать блокаду, причем блокаду временную, поскольку запасы продовольствия и пресной воды неизбежно закончатся.

Нет, не этого ждали в Адмиралтействе. Не этого ждала Англия от своего великого героя.

Нельсон понимал, что Египет не является конечной целью Наполеона. Возможно, его армия уже движется в направлении Индии. И он, адмирал Нельсон, может стать главным виновником того, что империя потеряет «жемчужину своей короны».

Он исполнит свой долг перед родиной! Он будет драться, как при Кальви и Сент-Винсенте, и уничтожит французов, нарушителей европейского спокойствия! Он чувствовал себя инструментом Господа Бога, призванным покарать Французскую революцию.

Утром 1 августа 1798 года два боевых корабля, посланных Нельсоном впереди эскадры, шедшей на всех парусах, появились перед Александрией. Дул сильный северо-западный ветер.

Капитаны английских судов прильнули к телескопам и увидели французские флаги, развевавшиеся на крепостных башнях. В порту Александрии стояли суда разных типов, в том числе два боевых корабля и несколько фрегатов. Но где весь военный флот? Его не было видно. Капитаны передали Нельсону результаты наблюдения.

Адмирал тут же отрядил два других линейных корабля вдоль берега, в восточном направлении. Они проплыли восемь миль, и в два часа тридцать минут пополудни наблюдатель на мачте корабля «Зелос» разглядел лес мачт. Он виднелся за длинной песчаной отмелью, служащей защитой бухты Абукир. Французские боевые корабли стояли на якоре.

В два сорок пять капитан Худ сигнализировал флагами с борта «Зелоса»: «Шестнадцать линейных судов на якоре...» Это вызвало взрыв восторга английских моряков, словно волна прокатилась по линии кораблей Его Величества.

Информация оказалась неточной: французы имели тринадцать линейных кораблей против четырнадцати у Нельсона. Республиканский флот имел также четыре фрегата, четыре брига и несколько канонерских лодок, англичане — один бриг.

Бухта Абукир, изрядно заиленная, имеет форму полумесяца и лежит в устье Пила. Коса выдается в море, на кончике косы стоит форт. Рядом с острием косы расположен маленький скалистый остров, а вдоль нее — мелководье.

Линия французских кораблей начиналась чуть южнее островка и далее вытягивалась в юго-восточном направлении, уходя в Средиземное море. Жерла корабельных орудий тоже смотрели в море: Брюэйс занял классическую оборонительную позицию. В сторону сути многие французские орудия стрелять не могли, поскольку батареи, находившиеся на левой стороне ряда кораблей, были загромождены ящиками и другим хламом.

Когда англичане появились, часть французских экипажей и шлюпок была в Александрии, Розетте или на берегу — на абукирском пляже. Моряки копали колодцы, чтобы добыть свежей воды. Солдаты охраняли их от бедуинов, которые прятались за дюнами и при малейшей возможности нападали на французов.

«Ориент» стоял в середине французской линии. Брюэйс провел совещание с подчиненными: принимать ли бой с опущенными якорями или все же выйти в морс? Французы имели 11 200 моряков против 7400 англичан, но большинство из них пока не нюхали пороха. Если выйти в море, то надо одновременно управлять судами и сражаться, что сложно для неопытных бойцов. Кроме того, французские корабли имели запас провизии лишь на одни сутки, что делало невозможным длительное плавание по Средиземноморью. И, наконец, последним аргументом против выхода в открытые воды было плохое состояние трех боевых кораблей. Высокое командование решило принять бой с опущенными якорями.

Брюэйс объявил боевую тревогу, приказал шлюпкам, находившимся в Александрии, Розетте и на берегу, вернуться на свои корабли, а экипажам транспортных судов, находившихся в Александрии, явиться по суше на линейные корабли для усиления их экипажей.