Читать книгу - "Лисянский - Иван Фирсов"

В прошедшую кампанию, стоя на вахте, Лисянский не раз слышал суждения командиров и офицеров о тревожном положении флота и на Балтике. Лучшие корабли готовили для отправки на Средиземное море, оставшиеся уступали шведским по вооружению, мореходности, не хватало людей, офицеров и матросов. Шведы готовились взять реванш за поражение в Северной войне. Их гребной флот, для действия в шхерах, в двадцать раз превосходил по численности русскую гребную эскадру.

Первые тревожные вести донеслись с Черного моря от князя Григория Потемкина.

Едва успела императрица отдохнуть после долгой поездки по южным владениям, как в столицу пришло известие: Порта, как это бывало и прежде, без объявления войны напала на наши корабли у Кинбурнской косы, а следом пыталась безуспешно высадить десант под Кинбурном.

7 сентября 1787 года вышел Манифест с объявлением войны Турции.

Мир и война — состояния взаимоисключающие друг друга. Ежели в любом организме образуется кровоточащая рана, то состояние всех органов и частей его не остается к этому безразличным.

4 октября капитан 1-го ранга Муловский запросил у командира Кронштадтского порта вице-адмирала Пущина «добро» вытянуть корабли эскадры на внешний рейд, после чего следовать, согласно инструкции, в кругосветный вояж. Ответа не последовало, а 28 октября вышел указ императрицы Адмиралтейств-коллегии:

«Приготовленную в дальнее путешествие под командою флота капитана Муловского экспедицию по настоящим обстоятельствам повелеваем отменить…»

Так на глазах Юрия порушился, еще не начавшись, первый кругосветный вояж русских моряков. Но виденное и слышанное надолго запало в душу гардемарина Лисянского, а служба скоро сведет его с одним из участников несостоявшегося вояжа, командиром «Смелого» капитаном Карлом Гревенсом.

Между тем занятия в Морском корпусе продолжались, как и прежде, с той разницей, что поступавшие сведения о боевых действиях на Черном море будоражили дремавшую прежде среду кадет и гардемарин. В кругу офицеров вполголоса поговаривали, что следовало бы не забывать о северном соседе, который под боком. Но все внимание императрица по-прежнему уделяла южным границам, где главнокомандующим назначила своего любимца Потемкина. Потому и поторапливала отправить эскадру Грейга в Архипелаг. В то же время до нее доходили сведения о том, что шведский король Густав III, как она сама писала Потемкину, «в намерении имеет нос задирать». Действительно, неуравновешенный и недалекий король Швеции, которого за глаза называли сумасбродом и тупицей, имел далеко идущие намерения. Разглагольствуя о «рыцарском долге» возмездия за поражение своего предка, он мечтал о возрождении «великой северной державы Карла XII». Момент был подходящий: Россия была вовлечена в войну на южных рубежах, а главное — король чувствовал поддержку британского льва. Правительство Питта все сильней тревожило усиление русских на Черном море, откуда рукой подать до Средиземного моря. Англия немедля заключила союз с Пруссией против России, открыто помогала Турции и подстрекала Швецию к войне с Россией.

Настаивая на отправлении эскадры в Архипелаг, Екатерина невольно ослабляла оборону столицы с моря. Густав III намеревался как раз нанести основной удар со стороны моря…

Балтийскую эскадру адмирала В. Чичагова хотели усилить двумя фрегатами, решили приступить к строительству 12 галер, но галеры не грибы…

К графу Чернышеву пришел расстроенный президент коммерц-коллегии граф А. Воронцов.

— Я получил свежую оказию из Лондона от брата. Послушайте, ваша светлость: «Я только что узнал, что Швеция снаряжает 12 кораблей и 5 фрегатов. У нас остаются в Кронштадте корабли гнилые и без матросов. Не лучше было бы, если бы эскадра Грейга осталась, чтобы удержать шведского короля…»

К мнению посла в Лондоне следовало прислушаться. С. Воронцов за 5 лет успел разгадать основные механизмы британской дипломатии.

— Я и сам понимаю, граф, — отвечал Чернышев, — но матушку-государыню с наскока не убедишь. Нынче что матросов, штатных офицеров на кораблях в некомплекте более сотни. Я уже распорядился графу Голенищеву готовить без промедления к досрочной аттестации гардемарин…

В конце марта в Морском корпусе в одночасье поднялась суматоха. Капралы и фельдфебели гоняли служителей. Драили медные ручки и подсвечники, натирали паркет, мыли окна, выбивали ковры. Назавтра ожидали директора корпуса. Обычно адмирал извещал о своем прибытии заранее, за неделю-другую. Нынче прислал срочно курьера лишь накануне. Правда, его задержал в пути остаток ледохода в Невской губе. Пришлось добираться через Ораниенбаум.

В полдень весь состав Морского корпуса построился во фронт на плацу. Приняв доклад от своего помощника, капитана 1-го ранга Федорова, адмирал не спеша обошел весь строй. Немного задержавшись около выпускных классов гардемарин, он остановился в центре плаца. Сухопарый, подвижный, в ладном парике, он, как всегда, выглядел подтянутым и несколько озабоченным:

— Ведомо вам, господа гардемарины и кадеты, что супостат Оттоманская Порта нарушила договор прошлой осенью, и пытается отторгнуть исконные земли российские.

Заложив руки за спину, он сделал несколько шагов вдоль строя, как бы собираясь с мыслями:

— Нынче недруги наши оживились и на берегах Балтийских, матушка-государыня повелевала посему пополнить корабельный состав. Однако офицеров и рекрутов нехватка великая.

Директор подошел к правому флангу, где выстроились выпускные гардемаринские классы.

— Посему ея императорское величество высочайшим указом предписали в нынешнем году произвести выпуск господ гардемарин сверх срока, без стажирования.

В рядах старших гардемарин загудели. Адмирал выждал, пока не установилась тишина, и закончил:

— Не уповайте, что все в легкости произойдет. Испытаны будете по всем предметам, после чего выпущены «за мичманов». Кампанию проведете в должностях офицерских и ежели аттестованы будете, вас произведут в мичманы…

На следующий же день начались экзамены. Проверяли строго, никакой поблажки выпускникам не делали, но и не «заваливали». Экзамены еще не закончились, а выпускникам начали давать денежное довольствие на пошивку новых мундиров. Все швальни в городе работали день и ночь, без воскресного отпуска.

В мае 1788 года состоялся офицерский выпуск. Гардемарин произвели «за мичмана», и все они тут же получили предписание на корабли. Лисянский обрадовался — его определили на фрегат «Подражислав» вместе с Пашей Карташевым.

Часть кораблей находилась на Кронштадтском рейде, другие в Ревельской эскадре, третьи готовились к походу на Средиземное море. В суматохе сборов Лисянский не забыл навестить Курганова.

— Ну вот и дождался праздника пятнадцатилетний капитан, — с грустью сказал премьер-майор и улыбнулся, — впрочем, по календарю тебе и пятнадцати не исполнилось.

Юрий, покраснев, согласно кивнул. Жена Курганова поставила на стол пирожные.

— Пуще всего остерегайся на первых порах кичливости. Будь строг, но справедлив со служителями, — посоветовал Курганов.