Читать книгу - "Преступление и наказание в России раннего Нового времени - Нэнси Шилдс Коллман"

Колдовство – будь то практика или владение магическими книгами, травами или зельями – преследовалось и каралось как нематериальное покушение на божественные основы самого общества. Среди восточных славян колдовство всегда считалось тяжким преступлением. Со времен Киевской Руси церковные законы осуждали колдовство и ведовство, назначая за них наказание от штрафов до сожжения. В 1227 году в Новгороде сожгли четырех колдунов за магические практики, а в 1411 году в Пскове на костре казнили двенадцать ведьм^[910].

В Московской Руси суд над ведьмами вершили вместе церковь и государство. В 1551 году Стоглав связал колдовство с ересью, объявив, что колдуны, гадатели, астрологи и все другие, кто обращается к злоумышленным духам, будут отлучены от церкви и попадут «в опалу» от царя. Статью Уложения, карающую смертью злой умысел против здоровья царя, трактовали как говорящую о колдовстве. Григорий Котошихин писал, что Разбойный приказ расследовал случаи колдовства, черной магии и владения запрещенными книгами; за эти преступления мужчин сжигали, а женщин обезглавливали. Российский конфессионализационный проект середины XVII века включал в том числе указы против ведовства; в некоторых из них ведьм ставили в один ряд с ворами, грабителями и разбойниками, а в других колдовство рассматривалось как разврат и ересь. Наказание было страшным: по указу 1653 года ведьмы и их приспособления для предсказаний и сглаза должны быть сожжены, а дома снесены; в указе 1689 года повторились сожжение и обезглавливание за колдовство^[911].

Обвинение в колдовстве часто появлялось в следствиях по другим уголовным делам. Правящая династия особенно внимательно относилась к этой опасности. Валери Кивельсон показала, что, когда при дворе было неспокойно или когда крестьян хватали за «непригожие слова» о самодержце, немедленно появлялось подозрение в колдовстве. Даже на протяжении «долгого» XVI века, от которого не сохранились судебные дела о колдовстве, мы встречаем много таких случаев. В присягах на верность правителю звучало обещание не использовать колдовство против царя. Знаменитый конфликт Ивана III с женой Софьей Палеолог в 1497 году вырос из страха, что она замышляла отравить его страшными зельями; нескольких женщин заподозрили в том, что они изготовили для нее ядовитое питье – их утопили ночью в Москве-реке^[912]. Соломонию Сабурову, отвергнутую жену Василия III, обвинили в том, что она обратилась к колдунам, чтобы забеременеть. Сохранились слухи, что Борис Годунов подозревал своих соперников Романовых в использовании колдовства против него. С другой стороны, ходили сплетни, что Лжедмитрий I околдовывал Русь даже после смерти, насылая мороз и голод. В 1643 году мужчину приговорили к смерти в огне за то, что он сглазил невесту царя Евдокию Лукьянову, а в 1676 году Милославские придумали обвинить в колдовстве своего главного соперника А.С. Матвеева. Такие же обвинения возникли в разгар кризиса престолонаследия 1682 года, когда Матвеев, Иван Михайлович Нарышкин и придворные европейские врачи были обвинены в использовании колдовства с целью навредить наследникам престола^[913].

Судебная практика XVII века показывает одержимость Кремля поиском колдунов в своих рядах. В главе 6 мы рассматривали случай 1638 года, когда две придворные белошвейки обвинили друг друга в попытках околдовать царицу. Обвинения множились, пока в дело не оказались вовлечены около десяти женщин. Они пережили несколько испытаний пыткой и допросами, но ни одна не была признана виновной настолько, чтобы заслужить смерть, большинство из них отправилось в ссылку. Р. Згута подробно разбирает и другие случаи поисков колдунов в Кремле: в 1635 году служанку с мужем сослали в Казань вместе с женщиной, обвиненной в колдовстве, и ее мужем, а в 1640-х годах было следствие по делу мужчины, который в тюрьме хвастался, что собирался околдовать царицу^[914].