Читать книгу - "Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка - Илья Фаликов"

Мандельштам действительно слышит «шум времени» и чувствует и дает физиономию эпох. Первые две трети его книги, посвященные воспоминаниям о довоенной эпохе, с конца 90-х годов, несомненно гениальное произведение, с точки зрения литературной и по силе исторической интуиции… Традиция Мандельштама восходит к Герцену и Григорьеву («Литературные скитальчества»); из современников только у Блока (как ни странно) есть что-то подобное местами в «Возмездии». Эти главы должны стать — и несомненно станут классическим образцом культурно-исторической прозы (Благонамеренный [Брюссель]. 1926, № 1).

МЦ во гневе и обиде готова даже к отказу от сотрудничества с «Верстами». 29 марта пишет Сувчинскому, который не принял для публикации в первом номере «Верст» цветаевский «Мой ответ»: «Вот как бы я поступила, если бы не сознание, что сняв себя с обложки, несколько расстраиваю общий замысел (Ремизов — прозаик, Шестов — философ, я — поэт). В России бы Вы меня заменили. Здесь не Россия. Посему, ограничиваюсь чувством, а поступок — опускаю».

Это было началом отторжения внутри ближайшего круга. Все то же — одиночество и непонятость. В данном случае это не менее чем мистически связано с Мандельштамом. Их общему сюжету суждено будет продолжиться.

«Шум времени» у МЦ породил желание немедленно издать «Лебединый стан» на часть денег, вырученных от вечера. Не получилось.

Пастернак потрясен «Поэмой Конца». В письме от 25 марта 1926 года он изображает картину своего чтения «Поэмы Конца» друзьям, которых он «прерывающимся голосом» вечер за вечером погружает «в ту бездну ранящей лирики, Микельанджеловской раскидистости и Толстовской глухоты, которая называется Поэмой Конца». Около 27 марта она сообщает ему: «А пока вы с Ахматовой говорили обо мне в Москве, я в Лондоне говорила с эстрады тебя и Ахматову. Последовательность: Ахматова, Гумилев, Блок — Мандельштам, Есенин, Пастернак, я. Маяковского за недохв<атом> глотки не говорила, сказала стихи к нему. <…> Больше всего — странно — дошел Есенин».

Пастернак и про себя думает, что он умрет в этом году, и крайне напуган ее финальным ответом на некую литературно-советскую анкету (им же ей присланную): «Жизнь — вокзал, скоро уеду, куда — не скажу». У Пастернака пошли первые стихи, посвященные МЦ. «Поэма Конца» наложилась на конец Есенина.