Читать книгу - "Лени Рифеншталь. Мемуары - Лени Рифеншталь"

Дороги — в непролазной грязи, что очень затрудняет подвоз подкреплений, враг значительно превосходит нас в живой силе и технике. Уже несколько дней поспать удается лишь урывками. Погиб и новый командир моей роты. Американцы, надо отдать должное их храбрости, сражаются с редким упорством. Нам досаждают постоянные налеты вражеской авиации, из-за которых мы несем большие потери.

Мне довелось в первый раз пережить налеты штурмовой авиации во время поездки в Берлин, где предстояло провести несколько дней в хлопотах из-за спора со свояченицей. Дважды подавали сигнал воздушной тревоги, поезд останавливался, всем приходилось выбегать из вагонов и ложиться на землю. Нескольких женщин и детей ранило. Их унесли санитары.

В начале ноября 1944 года я прибыла в Берлин и поселилась в гостинице «Адлон», поскольку в моем доме тогда жили друзья. В первую же ночь город подвергся сильной бомбардировке. Пришлось спуститься в бомбоубежище, где среди политиков и видных людей искусства оказался и Рудольф Дильс, в свое время «поставивший диагноз» поджогу рейхстага. Он давно уже пекся о моей безопасности. После этой встречи я его больше не видела. Как председателя правительства Геринг направил его сначала в Кёльн, а потом в Ганновер. Той ночью в бомбоубежище он рассказал о своем аресте после 20 июля. Но Герингу, очень ценившему Дильса, удалось добиться его освобождения.

На следующее утро Берлин являл собой удручающее зрелище. Людям приходилось издалека пешком добираться до службы. Но берлинцы вели себя удивительно дисциплинированно, будто ничего особенного не случилось.

Я должна была встретиться по делу о детях брата со своим адвокатом Хайлем. В тот день мне довелось в последний раз перед окончанием войны пройтись по разрушенным улицам родного города.

Обратная поездка в Кицбюэль стала настоящей пыткой. Поезд был переполнен солдатами и беженцами. Никакой надежды заполучить сидячее место, почти всю дорогу я простояла стиснутой со всех сторон. Из-за этого начались такие сильные колики, что вниз по ногам начала стекать кровь. Солдат, заметивший это, подставил мне между ног стальную каску. Я корчилась от боли. После Мюнхена удалось сесть, и я провалилась в тяжелый сон.

Из-за нервного состояния работу над фильмом пришлось вновь прервать. Оставалось сделать лишь окончательный монтаж и дублирование. От Петера давно уже не было известий. Целыми днями я пыталась связаться со штабом генерал-фельдмаршала Кессельринга,^[342] немецкого главнокомандующего в Италии. Наконец там к телефону подошел офицер, которого я попросила навести справки о майоре Петере Якобе. Через несколько дней мне сообщили, что Петера на командном пункте уже нет, вероятно, он лежит в госпитале где-нибудь в Италии.

Тогда я решила искать мужа и в ноябре 1944 года приехала в Мерано.^[343] Мне удалось пробиться к офицеру связи, согласившемуся помочь в этих, как казалось, бессмысленных поисках. После нескольких безрезультатных телефонных звонков он разрешил мне поехать с колонной тылового снабжения в направлении линии фронта. Где я только не побывала, помню лишь, что поездка изобиловала опасными приключениями. Часто при налетах штурмовиков мы вынуждены были бросаться в канавы, и я оказывалась с ног до головы перемазанной грязью. Возвратившись после недели безуспешных поисков в Мерано, я обнаружила мужа в местном полевом госпитале. Петер едва мог пошевелиться. К счастью, у него не было никаких огнестрельных ранений; свалил его мучивший еще с Северного фронта острейший ревматизм.