Читать книгу - "Дарвин - Максим Чертанов"

2 июля 1881 года он отвечал У. Грэхему, автору книги «Кредо науки», где говорилось, что «высшая сила» создала Вселенную: «Вы выразили мое внутреннее убеждение… что Вселенная — не результат случайности. Но у меня всегда возникает неприятное сомнение: имеет ли убеждение человека, который развился из более низких животных, какую-либо ценность? Кто доверял бы суждениям обезьяны?» Фарреру, комментируя книгу Грэхема, написал, что человеческий разум, в том числе его собственный, несовершенен, мало ли что ему кажется; «мне смешно слышать, когда говорят, будто я "объяснил Вселенную"». Но во что он точно не верит, так это в благого Бога, следящего за всеми: такой не заставлял бы страдать людей и безгрешных животных.

Эвелинг не успокоился и в сентябре 1881-го заявил, что едет в Дауни вместе с немцем Л. Бюхнером. Хозяин не успел придумать предлог для отказа, но пригласил на тот же день преподобного Иннеса: пусть отдувается. Показывал гостям червяков, гости были изумлены тем, что великий человек тратит время на глупости, а он ответил, что жизни не хватит, чтобы изучить их… Благодаря присутствию Иннеса философская беседа свелась к шуткам: Дарвин сказал, что они с преподобным, любя друг друга, «никогда ни в чем не соглашались, а когда один раз согласились, то посмотрели друг на друга и каждый подумал, что другой, наверное, заболел». На прямое требование Эвелинга сформулировать свое кредо Дарвин ответил, что является агностиком и у него нет времени дискутировать о религии: лучше заняться чем-нибудь полезным. (Эвелинг после смерти Дарвина объявил, что тот был единомышленником его тестя.)

Свое кредо Дарвин изложил в автобиографии: «В изменчивости живых существ и в действии естественного отбора не больше преднамеренного плана, чем в направлении ветра». С другой стороны, ему трудно «представить необъятную и чудесную Вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или необходимости»: «Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека, т. е. заслуживаю названия теиста». А с третьей стороны, его ощущения ничего не стоят и желание веры в «первопричину» — лишь наследие, полученное нами от животных предков. «Не следует также упускать из виду возможности постоянного внедрения веры в Бога в умы детей, производящего сильное и, быть может, наследуемое воздействие на их мозг, не вполне еще развитый, так что для них было бы так же трудно отбросить веру, как для обезьяны — отбросить инстинктивный страх и отвращение к змее». Эмма возражала против публикации этой фразы и написала Фрэнсису в 1885-м, что она (то есть фраза) «сможет дать повод говорить — однако несправедливо, — будто он считал все религиозные верования не более высокими, чем наследственные антипатии или симпатии, такие, например, как страх обезьян перед змеями. Это будет ударом для знакомых и прислуги».

Когда раввин Гольштайн в 1921 году спросил Эйнштейна, верующий ли он, тот ответил: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей». При этом Эйнштейна называют религиозным человеком, есть масса историй о его «обращении». То же с Дарвином. Есть книжка Дж. Дарнтона «Заговор Дарвина» (люди определенного сорта очень любят слово «заговор»), где приводятся выдержки из дневника Бесси, наставившей отца на истинный путь. Это артефакт: никаких дневников Бесси не найдено. Но самая известная история об «обращении» Дарвина связана с английской проповедницей Элизабет Хоуп, которая в 1915 году в баптистском журнале «Наблюдатель на страже» описала встречу с ученым незадолго до его смерти: он держал в руке Библию, громко пел гимны и отрекся от своих взглядов. Генриетта 23 февраля 1922 года написала в журнал «Христианин», что отец ни от чего не отрекался, Фрэнсис сказал, что Хоуп никогда у них дома не была. Мошенничество подробно разоблачают несколько дарвиновских биографов: Аткинс (1974), Слоун (1960,1965), Мур (1994), хотя последний допускает, что теоретически Хоуп могла побывать в доме между 28 сентября и 2 октября 1881 года, когда Фрэнсис и Генриетта отсутствовали. Но Эмма ничего не сказала об «обращении», а уж она была бы в этом заинтересована как никто.

В 1876 году к Дарвину обратился еврей Нафтали Леви, приславший трактат «Толдот Адам» («Поколения людские»), в котором объяснялось, что в Библии изложена эволюционная концепция, и письмо, состоящее из библейских цитат: «Господину, князю, который "стоит как знамя для народов", испытателю своего поколения, "Деннице, сыну зари", Чарлзу Дарвину, да живет он долго! "От восхода солнца и от запада" все народы знают Тору (Теорию), что "поставлена во свет для народов", и народы "слышат и говорят: правда". Но "доля Иакова", "доля моего наследства", поступает иначе. Этот народ, "народ древний", который "не вспоминает прошлого и о древнем не помышляет", "не знает и не понимает", что Твоя Тора (Теория) проливает свет на их Тору (Закон) и что очи евреев "прозрят ныне из тьмы и мрака". Посему "я восстал" и написал сию книгу, "Толдот Адам", дабы научить детей моего народа, семя Иакова, той Торе (Поучению), что Ты оставил в наследство всем народам земным… и когда мой народ узрит, что твоя Тора не отходит от Торы Бога, они будут почитать Тебя и славить Бога Израиля». Написано все было на иврите, кембриджский библиотекарь перевел письмо и, когда заказчик его прочел, спросил, переводить ли трактат. Дарвин сказал, что как-нибудь обойдется.

* * *

«Черви» вышли 1 октября 1881 года. «Плуг принадлежит к числу древнейших и имеющих наибольшее значение изобретений человека; но еще задолго до его изобретения почва правильно обрабатывалась червями и всегда будет обрабатываться ими. Весьма сомнительно, чтобы нашлись еще другие животные, которые в истории земной коры заняли столь видное место, как эти низкоорганизованные существа…» Читатели узнали, что у червей «половое стремление достаточно сильно для того, чтобы на время победить в них боязнь света», что «быть может, у них есть следы общественного чувства, так как, переползая друг через друга, они не обнаруживают никакого беспокойства и часто лежат друг с другом», что они ощупывают листья «подобно человеку, слепому и глухому от рождения» и наделены «элементарным разумом»: «…когда их внимание напряжено, они не воспринимают впечатлений, которые не прошли бы бесследно при других обстоятельствах; внимание, в свою очередь, указывает на существование у них в том или ином виде сознания…»

Две тысячи экземпляров продали за день — шок и восторг публики, немедленно допечатали еще пять тысяч, потом еще. Гукер: «Я считал червей самыми беспомощными и безмозглыми тварями на свете. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что у них есть любовное влечение и социальная жизнь! Теперь буду относиться к ним с уважением…» Из рецензии в «Пэлл-Мэл»: «В глазах большинства людей земляной червь — примитивное, слепое, глухое, бессмысленное и отвратительно скользкое существо. М-р Дарвин реабилитировал его, и мы видим, что это разумное и полезное создание, труженик геологии, помощник человека и друг Общества сохранения древних памятников».

На автора обрушилась лавина писем с рассказами о червях, дамы спрашивали: садовник нечаянно разрезал червяка лопатой, а червяк такой благородный, что делать, допустимо ли молиться за него? А тут еще Плимсол напомнил о себе: «Моя забота о Вашей бессмертной душе не закончилась той нашей перепиской. Много лет я лелеял мысль о Вашем спасении и хочу предложить…» Не выдержав всего этого, в конце октября Дарвины уехали к Хорасу. Иде через два месяца рожать, Бернард подрастает, будет много молодежи, и потому, вернувшись, стали строить теннисный корт. А письма не прекращались. Эмма — Генриетте: «Одна слабоумная леди спрашивает, дозволительно ли убивать улиток, которые вредят ее садику, или они такие же полезные, как черви».